Отсутствие Анны

– Здравствуй, – сказала Аня, не обращая на Провидицу внимания, глядя Марине в лицо. – Здравствуй, мама.

Они стояли, глядя друг на друга, и стены замка колыхались и пульсировали, покачивая коконы под потолком.

– Великая Матерь! – снова прошипела Провидица. Эдгар, чье лицо уже закрывала паутина, сдавленно замычал. Аня покачала головой:

– Помолчите.

Аня изменилась. Лицо стало бледнее, вытянулось, и темные глаза на нем выглядели огромными. Веки потемнели, ресницы удлинились, и теперь глаза Ани напоминали два черных лесных озера в обрамлении колючих деревьев.

Она стала выше и напоминала теперь не нескладного подростка, а молодую женщину. На ней было черное платье из тяжелого бархата с глубоким вырезом. На груди поблескивал прозрачный кристалл на серебряной цепочке.

«Она не мертва, – подумала Марина, и это была первая связная мысль с момента, как она увидела дочь. – Если бы она умерла, она не менялась бы. Не росла».

Она не могла произнести ни слова – только смотрела на дочь. Смотрела.

– Где мой варган? – Аня снова заговорила, и ее голос звучал насмешливо. – Ты принесла его? Ты должна была сыграть на нем, чтобы я вспомнила песни, которые ты пела мне во младенчестве… Кстати, ты хоть раз пела для меня? Где мой калейдоскоп? Ты должна была дать мне его, чтобы стёкла сложились в узоры былого, чтобы мы обе воскресили в памяти жизнь, которая у нас была.

Марина молчала.

– Ты не принесла ни варгана, ни калейдоскопа. – В голосе Великой Матери звенела сталь, и теперь в ней невозможно было узнать ни девочки, ни девушки, которых Марина знала когда-то.

– По твоей милости все мы здесь навеки в ловушке, – заметила кошка, похожая на ложку, извиваясь у Аниных ног. – Навеки. Навсегда!

– Тихо! – Аня подтолкнула кошку ногой, и та покорно потрусила прочь. – Это вовсе не ловушка. Это свобода. Я расставляла для тебя вешки. Я вела тебя. Я давала подсказки – потому что даже я должна следовать собственным законам. Я дала тебе шанс без опаски, потому что знала: ты его потеряешь.

Теперь ее голос зазвучал тише, и в нем послышалась печаль.

– Я должна была дать тебе шанс вернуть меня… Чтобы заслужить свое право остаться здесь. В том здесь, которое создала я сама.

– Я… Я не понимаю. – В Маринином голосе дрожали слезы, и она чувствовала, что, хотя ей хочется подбежать к Ане, разрыдаться, обнять, этого делать нельзя. – Почему ты?.. Это все подстроила, так?.. Как…

– Подстроила? Я? – Аня рассмеялась, и, отвечая на ее смех, за окном жалобно завыла буря. – Мне ничего не нужно было подстраивать. Я знала: даже задай я самые простые правила игры, ты проиграешь. Этот мир – я. Мы – одно целое, он пронизан мной. Знающий меня прошел бы все его закоулки без труда, разгадал бы все загадки, угадал все намеки. Ты, как всегда, пыталась откупиться от моих чудес, ломилась сквозь кусты напролом, ломала и крушила все на своем пути.

– Аня…

– Не называй меня так! – Замок глухо содрогнулся, и под потолком, тоскливо воя, загулял ветер.

Аня помолчала, и Марина молчала тоже.

– Чтобы стать собой, нужно разрушить, сломать, вскрыть все то, из чего ты появился на свет, – пробормотала Аня негромко. – Я покончу с этим – и все здесь доделаю.

– Буквы в книгах, – сказала Марина, – ты хотела, чтобы я тебя нашла… Анна. Ты ведь хотела, чтобы я… Иначе…

– Я не хотела, чтобы ты меня нашла, – твердо сказала Аня, делая еще шаг вперед. – Я же сказала… Я была обязана дать тебе найти меня. И я сделала то, что должна была. Предсказать тебя было так просто, мама. – Аня хихикнула, и вместе с ней хихикнули коконы под потолком, Провидица, стены замка. – Я купила пару новых книжек Гофмана… Понравилась тебе моя шутка? Я знала, что ты отложишь самое сложное на потом. Но все равно не удержишься и все их пролистаешь, потому что не сможешь заставить себя не действовать по инструкции. Видишь, как много я знаю о тебе, мама. А что ты знаешь обо мне?

Марина молчала. Ей было страшно. Аня нахмурилась – ее лицо потемнело, как будто на него упала тень.

– У меня было время подготовиться… После того как я попала сюда впервые.

– Я не понимаю, – прошептала Марина. – Так немного времени прошло… После той твоей записи в дневнике.

– Да, все верно. Время здесь идет по-другому.

– Как «по-другому»?

– Так, как нужно мне.

Марина искала во взгляде дочери не тепла – хотя бы легкой тени неуверенности, сомнения… Но не находила ничего. Анин взгляд был спокойным, бесстрастным, почти скучающим. Как раньше, когда она притворялась, что их споры и обиды ее не трогают… Вот только сейчас не похоже было, что она притворяется.

– Я не понимаю. – Марина лихорадочно ощупывала взглядом стены замка, Аню, Провидицу, коконы. Что-то должно было ей помочь. Во всех историях именно в такой момент наивысшего отчаяния находилось такое что-то. – Как все это возможно?.. Люди здесь… Эти… Существа, они рассказывали мне… Что их миру тысячи лет! Здесь есть традиции, легенды, история, а ты… Говоришь, что… создала все это сама?

Аня хмыкнула: