Отсутствующая структура. Введение в семиологию

Ложное впечатление "объективности" означающих распро­страняется также и на то ответвление семиологии, которое, казалось бы, застраховано от него, а именно на семантику как науку о значени­ях. Когда структурная семантика старается привести в систему едини­цы значения, возникает сильный соблазн считать — коль скоро перед нами система, — что мы имеем дело с однозначно определяемой объ­ективной реальностью.

Посмотрим, например, какие упреки адресует Клод Бремон авто­рам попыток структурного и семантического анализа текстов Корана при помощи перфокарт 194.

Бремон замечает, что это исследование эффективно, поскольку "обнаруживает совместимость или несовместимость понятий, кото­рые никто не стал бы соотносить, оно выявляет неожиданные констел­ляции смыслов, присущие самой структуре текста, хотя и невосприни­маемые при самом внимательном чтении", однако в конечном счете авторы, навязывая сообщению собственные коды, систематизируют не "объективные" идеи Корана, но "мысли современного западного ученого о Коране". Бремон противопоставляет этим начинаниям идею некоего объективного исследования, призванного выявить "им­манентную тексту" систему понятий, вдохновляясь не столько удоб­ствами кодификации, сколько "посильно точной декодификацией" Здесь нетрудно распознать еще один пример "утопии означающих". на самом деле нельзя указать на какое-либо означающее, не приписав ему самим фактом указания на него какого-либо смысла, в связи с чем чаемая имманентная тексту система "сем" все равно окажется не чем иным, как попыткой современного западного ученого описать содер­жание данного текста. Даже такая строгая процедура, как ельмслевское описание семантической значимости какого-либо понятия путем отграничения его от семантического поля другого понятия, предпо­лагает, что оба понятия уже наполнены смыслом, что они уже поняты, установить, что смысловое поле французского bois шире итальянско­го bosco, можно только в том случае, если известно, что сказав bosco, итальянец не имеет в виду дрова и строительный лес. Итак, если структурирование означающих не может не зависеть от конкретных условий их использования и если, с другой стороны, допустив, что значения и есть их использование говорящими, я не пойду никуда дальше общих рассуждений и буду вынужден заняться переписью соответствующих узусов, то идея перечня узусов должна уступить

194 М Allard, М Elzèire, J. С. Gardin, F Hoars, Analyse conceptuelle du Coran sur cartes perforées, Paris—Aja, 1963, Claude Bremond, L analyse conceptuelle du Coran, in "Communications", 7, 1966

370

место представлению о ситуационных кодах. Оно позволяет лучше понять, как строится коммуникативная цепь, когда то или иное сооб­щение, организованное на базе одних кодов, интерпретируется с по­мощью других и, следовательно, оказывается способным быть носи­телем многих значений и смыслов.

II.4.

И подобно тому как это происходит в области семантики, изучение крупных синтагматических цепей и нарративных "функций" также слишком часто оказывается в зависимости от утопического представления об объективности означающих. В этом случае внима­тельное прочтение Аристотелевой "Поэтики", от которой так зависит множество работ по нарративному дискурсу, могло бы избавить от многих заблуждений. Разумеется, можно рассматривать фабулу как ряд функций или как матрицу бинарных функциональных оппозиций, но нельзя распознать эти функции, не приписав загодя каждой из них какого-то смысла и, стало быть, значения. Что значит, например, что с каким-то персонажем должно случиться что-то ужасное или жалост­ное? Это значит, что с ним должно произойти что-то такое, что в глазах членов конкретного сообщества должно считаться ужасным или жалостным. Страшно или нет, если персонаж обречен, сам того не ведая, пожрать своего сына? Конечно, страшно и древнему греку, и современному западному человеку. Но нетрудно представить себе такую модель культуры, в которой это ритуальное поведение не будет выглядеть страшным. Понятно, что древний грек испытывал состра­дание, видя, что Агамемнон должен принести в жертву Ифигению, но если бы мы познакомились с этой историей вне исходного контекста и узнали бы, что человек исключительно из суеверия согласился убить свою дочь, все это показалось бы нам неприятной историей, и мы испытывали бы по отношению в Агамемнону не сострадание, а пре­зрение и поинтересовались бы, понес ли он заслуженное наказание. "Поэтика" непонятна без "Риторики": функции обретают смысл толь­ко в сопряжении с ценностными кодами того или иного сообщества. Нельзя назвать поступок неожиданным, не зная системы ожиданий адресата. Равным образом, исследование нарративных структур от­сылает к социально-историч. обусловленности кодов; оно небезуспеш­но может развиваться как изучение констант повествования, но не следует превращать очередную структур в окончательную, даже если вслед за выделением функций неизбежно возникает вопрос, а не осно­вываются ли они на психофизиологических константах.

371

III. Языковые универсалии

III.1.