Отсутствующая структура. Введение в семиологию

III. 6. И вот, когда мы задумываемся об этом, впору задаться вопросом: а не подразумевает ли такое допущение как деятельность духа, предопределяющего всякое человеческое поведение, отказ от самой идеи структуры? Как мы увидим, другие мыслители абсолютно последовательно приходят именно к такому выводу. То, что делает работы Леви-Стросса увлекательными, захватывающими, вселяющими надежды и интересными даже для тех, кто стоит на противоположных позициях, это как раз то, что он остерегается делать крайние выводы. И это колебания между позитивистским идеалом, базирующимся на стремлении объяснить всё и вся, исходя из определяемых и определяющих структур, и призраком структуры, понимаемой как «отсутствие» и абсолютная свобода, которые расщепляют изнутри философский структурализм, раскалывают его (таков Лакан и его последователи) и наконец взрывают. Иными словами, можно сказать, что при помощи идеи Духа – источника, предопределяющего всякое культурное поведение, Леви-Стросс преобразует мир Культуры в мир Природы (Natura). Но, описав эту Природу как Natura Naturans, он продолжает манипулировать ею и описывать ее с помощью тех же самых формальных характеристик так, как будто это Natura Naturata.

Так, если в рамки какой-то выстроенной исследователем структуры никак не вмещается новое явление и если он не решается отказаться от идеи о том, что выявленная им структура последняя и окончательная (а то, что окончательно – всегда структура), то ему ничего не остается, как признать невмещающееся явление ошибочным.

Именно так Леви-Стросс хочет поступить и считает нужным поступать в случае с первобытными сообществами. И точно так же ему случается поступать, когда он сталкивается с явлениями современной культуры. Неподвижная и вечная, покоящаяся в самих истоках культуры, Структура, превращенная из рабочего инструмента в некий гипостазированный Принцип, предопределяет также и наше вйдение исторического процесса.

Следовать перипетиям этого структурного мышления в тот миг, когда оно сталкивается с «мышлением серийным» (обосновывающим принцип движения и развертывания структур), значит пролить свет на противоречия всякого структурализма с философскими претензиями и подойти вплотную к пониманию краха самой идеи структуры.

4. Структурное И СЕРИЙНОЕ МЫШЛЕНИЕ

I. Структура и «серия»

I. 1. В «Увертюре» к «Сырому и вареному» Леви-Стросс разбирает, в чем состоит отличие двух культурных установок, называемых им «структурное мышление» и «серийное мышление». Говоря о структурном мышлении, он имеет в виду философскую позицию, которая неявно обосновывает применение структуралистских методов в гуманитарных науках, но, говоря о «серийном мышлении», он имеет в виду философию, которая неявно обосновывает поэтику постве-бернианской музыки и, в частности, поэтику Пьера Булеза.

Это противопоставление заслуживает рассмотрения по двум причинам:

а) прежде всего, когда Леви-Стросс говорит о серийном мышлении, объектом его полемических выступлений является не только музыка, но все установки авангарда и современного экспериментального искусства. В действительности, его критика серийности примыкает к критике абстрактной и нефигуративной живописи, что выражается уже в «Беседах» и обнаруживает недоверие Леви-Стросса к формам искусства, цель которых пересмотр тех привычных ожиданий и сложившихся канонов, что с конца Средневековья и до наших дней считаются в современной западной культуре архетипическими и «естественными»;

б) во-вторых, говоря о структурном мышлении и о серийном мышлении, Леви-Стросс дает понять, что эти две установки не следует путать с обыкновенным выбором методологии, ибо они поистине представляют собой способы вйдения мира. Внимательный разбор этого текста был бы полезен для понимания того, куда приводит структуралистская методология, когда она представляется философией.

I. 2. Но что собой представляет серийное мышление? Дадим слово Булезу, процитировав его работу, на которую ссылается и Леви-Стросс:

Серийность становится формой поливалентного мышления. Это категорическое отвержение классического мышления, желающего, чтобы форма была, с одной стороны, предзадана и в то же время представляла собой общую морфологию. Здесь (в серийном мышлении) вы не найдете предуготованных ступеней, т. е. общих структур, в которые должна укладываться конкретная мысль; напротив, мысль композитора, применяя определенную методологию, творит нужные ей объекты и организующие их формы всякий раз, как желает выразиться. Классическое тональное мышление существует в завершенном мире, в котором все держится силами притяжения и отталкивания, в то время как серийное мышление, напротив, живет в непрестанно расширяющейся Вселенной[282].