Оттенки русского. Очерки отечественного кино

Отсюда вырастает следующая идея, которая бросается в глаза не сразу. «Батальонъ» — откровенно милитаристский фильм. Пожалуй, это первая в отечественной практике картина, которая, говоря о войне, сражается не с ней, а со зловредным пацифизмом. Все персонажи фильма делятся на три категории: рвущиеся на фронт патриоты, враги (попросту немцы) и предатели, не желающие воевать, — то есть все остальные. Последние, естественно, самые противные на вид: грязные, бородатые, постоянно норовящие изнасиловать героинь. Хотя немцы опаснее. Нашему-то мужику хоть можно дать от ворот поворот скалкой, не то что нехристю. Немец сделает вид, что несет в окоп бывшего неприятеля дармовой шнапс, сделает комплимент наивной фройляйн, а сам шпионит и норовит вонзить штык в спину. С этой точки зрения «Батальонъ» кажется картиной едва ли не кровожадной, особенно в сравнении с недавними «Елками 1914» — идеологически схожими, но все-таки посвященными празднованию Нового года на фронте. России «Батальона» не до праздников. Ведь она зажата между национал-предателями и жестоким хитрым противником, и остался у нашей обескровленной отчизны последний заслон: русские бабы.

Здесь третье. Пожалуй, «Батальонъ» мог бы стать не только рассказом об уникальной странице отечественной истории, но и фильмом о рождении русского феминизма, в духе бессмертных некрасовских строк об остановленных на скаку конях и горящих избах. Но недаром основной состав авторов — мужской. Их взгляд на так называемый прекрасный пол красноречиво выдает себя в каждой второй сцене. Все у этих женщин не как у людей! Придут в барак — сразу перессорятся, как что не по ним — побегут жаловаться, если не согласишься на шантаж — пустятся в слезы. Пора на тренировку — у них менструация, пора на передовую — у них беременность. То одна героиня, то другая комически подворачивает ногу в решающий момент — будто забыли, что на ногах давно сапоги, а не шпильки… «Батальонъ» полон откровенной мизогинии, предрассудков самого простодушного характера. Забавно совпало: даже роль отправляющего героинь на верную смерть Керенского здесь исполнил не кто-нибудь, а Марат Башаров, с недавнего времени — икона русского антифеминизма. Даже начинаешь сомневаться — а точно ли в нашей стране сняли «А зори здесь тихие»?

Героини «Батальона» сильны не своей отвагой и самообладанием, а способностью отключить любую логику, ринувшись в бой с врагом очертя голову, не задумываясь о последствиях. Очевидно, в теперешней ситуации мировой войны всех со всеми (пока, слава богу, воображаемой) это качество ценится выше всех остальных. Ну и еще одно, конечно: эти же бабы, когда на войне всех победят, новых солдат нарожают.

Зверь сердечный «Он — дракон» Индара Джендубаева

«Он — дракон», пожалуй, самый изобретательный, амбициозный и попросту наглый кинодебют года. А уж записывать его в худшие или лучшие фильмы (оба подхода вполне возможны), каждый решит сам. В чем нет сомнений, так это в звании самого умного и смелого продюсера России, которое пора присвоить Тимуру Бекмамбетову. После сенсационного «Убрать из друзей», накануне заведомо громкого «Самого лучшего дня», который сменит поднадоевшие «Елки» (бекмамбетовские же), он не побоялся представить публике отечественный аналог «Сумерек». Нестыдный, неожиданно веский ответ заморской саге дал режиссер-новичок Индар Джендубаев, работавший с Бекмамбетовым над картиной «Президент Линкольн: Охотник на вампиров». То есть имеющий серьезный голливудский опыт. Если уж, прости господи, импортозамещение, то только такое.

Сюжет настолько прост, что укладывается в одну фразу. Тем, кто не желает спойлеров (и не читал роман Сергея и Марины Дяченко «Ритуал»), ее читать не рекомендуется. Итак, княжну в канун свадьбы похитил крылатый змей — и она вдруг влюбилась не в жениха-освободителя, а в дракона. Благо тот периодически принимает человеческое обличье. И живет она отныне на романтическом острове, где других обитателей нет. Нарисован стандартный уже треугольник: девушка и два кавалера, блондин и брюнет. В данном случае предпочтение будет отдано не русобородому Игорю, откровенно схематичной личности, будто из рекламы русского народного шоколада, а темноволосому юноше, которого княжна в известной степени сама себе выдумала. Во всяком случае, назвала так, как ей показалось красивым: Арман.