Оттенки

— Нет, — коротко ответил Кустас.

— Почему?

— А что мне там делать?

— Работать.

— А если не найду работы?

— Поищешь, так найдешь.

— А почему же ты домой вернулся?

— Я… Захотелось… нужно было.

На это Кустас ничего не сказал. Он только окинул взглядом городской костюм Ханса и решил, что того погнала в деревню уж никак не безработица.

А Ханс между тем колебался — объяснить Кустасу откровенно, как обстоят дела, или промолчать. Он охотно рассказал бы все, ему так хотелось найти товарища, с которым можно было бы говорить по душам. Но можно ли довериться Кустасу? Пока Ханс размышлял над этим, Кустас сказал, продолжая прерванный разговор:

— У меня ведь родители.

— Так что же из этого? — молвил Ханс. — У меня тоже родители.

— Но ведь у нас собственная маленькая усадьба, а родители уже старики.

— Усадьба-то вас не кормит, работаете в мызном лесу, чтобы за усадьбу расплатиться.

Снова помолчали.

— Я жениться надумал, — сказал Кустас немного погодя.

— Ну и что же, жениться ты и в городе можешь, — ответил Ханс.

— В городе… А если там мне не на ком жениться?

— А здесь есть?

— Есть.

— Я ее знаю?

— Знаешь.

— И давно?

— Давно.

— Ну, тогда женись и поезжай в город вместе с женой.

— Как сказать. И здесь можно жить, если б только…

— Если б что?

— Если бы жениться удалось.

— За чем же остановка? Справь свадьбу, и дело с концом.

— Оно, конечно, верно, да только неловко мне как-то.

— Неловко… Все тебе неловко…

— Вот если бы ты мне помог, ты ведь речистый и смелый.

— В сваты меня приглашаешь? Так, что ли?

— Да нет… Ты мог бы с ней поговорить… намекнуть ей.

— Что ты на ней жениться хочешь?

— Ну да.

— Вот так мужчина, сам боишься девушке сказать об этом. Она что — старше тебя?

— Нет, моложе.

— И ты все-таки боишься? Думаешь, глаза тебе выдерет?

— Не в этом дело…

— Ладно, я тебе помогу, если удастся, — сказал Ханс, — но сперва я должен знать, кто она.

Ханс ждал, что Кустас ему ответит.

— Тут и знать нечего, сам мог бы догадаться, — сказал Кустас, — ведь не зря же я к тебе пришел с этим разговором.

— Выходит, если я правильно понял, — ты хочешь жениться на моей сестре Анне?

— Да, я уже давно об этом подумываю…

— Давно подумываешь, а сказать ей все не решаешься?

— Не то что не решаюсь, а просто никак не получается. Она такая бойкая, такая говорунья, сидишь, слушаешь ее, так и проходит день за днем. К тому же она смеется надо мной. А в последнее время я ее и не вижу совсем.

— Она ведь к учителю ходит на моления. — Ханс подумал немного и добавил насмешливо: — Они там все братья и сестры, при встрече целуются, при прощании целуются.

— И Анна?

— И Анна, она ведь тоже сестра.

Кустас покраснел. Он хочет жениться на Анне, а та позволяет посторонним мужчинам целовать себя.

— Что же ты задумался? Уж не расхотелось ли жениться? — спросил Ханс.

— Нет!

— Вот что, Кустас, — сказал Ханс немного погодя. — Если ты решил жениться на моей сестре, я запрещу ей ходить на моления — переедем вместе в город, работа и хлеб для нас там найдется. А сейчас я не могу жить в городе, меня выслали.

— Выслали? Кто?

— Полиция.

— За что она тебя выслала?

Ханс радовался, что сделал наконец этот шаг. Теперь у него был человек, которому он мог рассказать обо всем, что узнал в городе за последний год. Он говорил долго и горячо, рисуя будущее самыми радужными красками. Кустас слушал недоверчиво и только диву давался. И все же с этого дня они с Хансом стали как бы одна душа, встречались гораздо чаще. Кустас надеялся, что Ханс поговорит с сестрой и сообщит ему окончательное решение. Ханс же радовался, что нашел человека, который, казалось, сочувствовал ему и с которым он мог говорить о своих планах. С помощью Кустаса Ханс надеялся хоть чего-нибудь добиться в этом захолустье.