Оттепель

— Чтобы узнать подробности, следует хотя бы ознакомиться с предложением, — мудро ответила великая княгиня. — Но я считаю, да и окружение мадмуазель Шанель это подтверждает, что предложение может исходить от парламентской группы, близкой к генералу де Голлю. Сам генерал незадолго до войны был отправлен в отставку, но он имеет очень большой авторитет. Он был единственным из французских генералов, который до последнего сражался во время Мировой войны и не желал подписывать капитуляцию. Если бы де Голль был главнокомандующим, то неизвестно, как бы протекала война. Его даже прочили в президенты Франции. Но я не думаю, что генерал согласится возглавить правительство прямо сейчас, а уж тем более вести сепаратные переговоры с Россией. Хотя, все может быть.

И тут я согласен. Полковник Штауффенберг и его соратники, подготовившие покушение на Гитлера, тоже являлись патриотами Германии.

На следующий день матушка снова явилась, держа в руках конверт. Судя по довольно аккуратному виду, письмо путешествовало не тайными тропами контрабандистов, а ехало где-то среди бумаг. Надо Мезинцеву дать нагоняй — как же так получается, что в Россию свободно приходят письма из враждебных стран?

Прежде всего, обратил внимание на подписи. Десяток фамилий. Ни о чем. Впрочем, имя Пьер Лаваль мне почему-то показалось знакомым. Хм… Лаваль… Нет, знакомым была бы фамилия Лавальер, фаворитка короля Людовика, героиня романа «Виконт де Бражелон». Неверная возлюбленная Рауля, сына Атоса. А уж Лаваль-то чей возлюбленный, да еще неверный? Ну почему у меня ассоциация с чем-то этаким, неверным? Стоп. Вспомнил. Пьер Лаваль был премьер-министром в правительстве Петена. Петен возглавлял коллаборационистов во времена оккупации. Значит, Лаваль и тут готов перейти на сторону врага республики? Или я опять усложняю?

Ладно, что хотят господа депутаты? А хотят они десять миллионов рублей на финансирование переворота, а ещё признание нового правительства Франции и отказ от всех претензий, которые могут быть у России в случае нашей победы. Хм… А переговоры предлагают назначить на нейтральной почве, на мое усмотрение.

А ведь предложение-то стоящее. Любая чехарда в политической жизни врага нам на руку. Правда, нужно внести кое-какие коррективы.

— Ольга Николаевна, вам предстоит стать моим представителем на переговорах, — сказал я, передав письмо матушке.

Великая княгиня, быстро ознакомившись с текстом, спросила:

— А где предполагаете найти нейтральное место?

— Скорее всего либо Болгария, либо Сербия, — ответил я. — Они к нам относятся хорошо, но официально соблюдают нейтралитет. И добраться к ним можно морем.

— Нет, тогда не смогу, — покачала головой великая княгиня. — Саша, сам посуди — даже если лететь на самолете до Севастополя или до Одессы, то все равно, только на дорогу туда и обратно придется потратить дня три, а то и четыре. А сами переговоры? С учетом всяких накладок, на переговоры придется потратить еще дня три- четыре. Все-таки, это не переговоры двух глав государств, которые только подписывают те соглашения, которые уже давным-давно готовы. Здесь придется долго спорить об условиях. Прости, я не могу себе позволить отсутствовать столько времени…

— Тогда, дорогая матушка, посоветуй — кого мне отправить на переговоры с Лавалем? Или, с кем там еще?

— Нужно отправить лицо неофициальное, но такое, чтобы было приближено к императору, имело возможность на него, то есть воздействовать, — проговорила Ольга Николаевна.

— Кого-то, вроде моей тетушки Татьяны.

Татьяна Николаевна, моя тетушка, а еще наместник императора в Великом княжестве Финляндском, уже месяц вела переговоры с немцами. Понял, почему покойный дед поставил ее наместницей. Мои интересы тетка блюсти умела и торговалась так, что немцы тихонько выли.

— А если я вам предложу кандидатуру вашего отца?

Я чуть не ляпнул — мой отец уже и так занят строительством железной дороги, но осознал, что матушка имеет в виду великого князя Бориса Владимировича, генерал-майора.

— Так он же сейчас на Дальнем Востоке, чем-то там занимается…

А чем он занимается на Дальнем Востоке? Кажется, сидит где-то в Харбине, читает китайские и японские газеты и составляет аналитические справки. Фраучи мне детали до сих пор не докладывал, а я, грешным делом, ни разу не поинтересовался.

— Великий князь Борис — самая подходящая фигура. И он будет рад заняться полезным делом, а заодно и продемонстрирует, что он все-таки не рядовой великий князь, а отец императора.

— Тогда подойдет, — кивнул я, а потом спросил с беспокойством. — Но мне придется с ним встречаться?

— А здесь ваша воля, — усмехнулась матушка. — Мой супруг никогда не пылал к своему сыну большой любовью, но если вы пригласите его к себе — он не откажется. А можно передать ему указания через меня, а то и через канцелярию. Что вы хотите от переговоров?