Оттепель не наступит

– Ну, не совсем. Астероид отследили за несколько месяцев до падения. И большую часть населения эвакуировали. Но почти 200 миллионов человек погибли в первые же сутки. А потом начался конец света: экологическая катастрофа в каждом уголке мира. Учёные были готовы и сохранили огромное количество растений и животных. Но это мало помогло. Пепел закрыл доступ солнечного света. И температура очень упала по всей земле. Люди выживали, как могли, два года. Погибли почти все.

– Сколько? – перебила я голосом строгой училки.

– По разным подсчётам выжило всего десять процентов населения. Когда вулканическая зима подошла к концу, стало ясно: потепления не будет, и климат прежним вряд ли станет. И народ сплотился. Стал требовать переселения в самую теплую точку планеты – к экватору, – я с важным видом кивнула, и Агата заговорила бодрее. – ООН стала руководящей организацией. И заключила сделку с экваториальными народами. В обмен на ресурсы – территория. Не все были «за». Россия, Китай и Северная Корея создали свои резервации южнее.

Нас прервала официантка, принёсшая ароматный кофе. Я с удовольствием сделала пару глотков.

– В конце концов, образовалось новое глобальное государство. Которое так и назвали: Объединённые Нации. Все силы были брошены на постройку новой столицы – города Джаро.

Я снова перебила сестру, задавая каверзные вопросы:

– Почему нельзя было оставить старые города? Это ведь столько ресурсов!

– Потому что африканские ни на что не годились и не могли спасти от холода. Ведь даже у экватора температура летом не поднимается выше четырёх градусов по Цельсию. И это в хорошие годы. К тому же…Всем было сложно ужиться вместе. Джаро стал центром, а вокруг появились общины.

– Они до сих пор есть?

– Эй! Это не по теме! – возмутилась сестра.

Я посмотрела слегка с укором и демонстративно поджала губы. Агата тяжело вздохнула и ответила:

– Формально – да. По факту – нет. Девяносто лет прошло. Люди быстро превратились в смешанное мультикультурное общество.

– А что с Джаро? Почему так назвали город?

– Потому что построили его у спящего вулкана Килиманджаро. Просто сократили для удобства.

Я отрицательно махнула головой.

– Не совсем. С древнего языка Суахили Джаро переводится как «белый». Решили, что это символично. Белый снежный город.

Сестра хмыкнула.

– Так в пору было всю планету называть.

Я спросила:

– Что случилось с остальными землями?

– Ничего. Ледяные пустоши. Всё покрылось вечным ледником.

– Молодец! А теперь давай подробнее. Годы, национальный состав города, география, ресурсы.

Агата шумно выдохнула, отчего её кудряшки вспорхнули. По выражению моего лица было понятно: протестовать бесполезно. Сегодня я играла роль хорошей сестры. Поэтому мы продолжили заниматься.

Так прошло больше часа. Когда на лбу Агаты появилась характерная венка, я поняла, что пора закругляться. Нечего испытывать терпение подростка.

Агата глянула на часы:

– Мне пора домой пить лекарства. Из-за этой дурацкой истории мы даже толком не поболтали!

Я и сама огорчилась. Пары часов слишком мало. Но… Спасибо и на этом. Стараясь не выдавать грусти, сказала:

– Знаю. Поедем к тебе. До вечера ещё далеко.

Сестра кивнула, и, завернувшись в тёплое пальто до носа, потопала к выходу. Я оплатила кофе, натянула шапку посильнее и последовала за сестрой. Мы прогулочным шагом побрели к остановке. Агата всегда ходила быстрее меня. И вот, она снова бодрой пружинистой походкой опередила меня на пару шагов. Я засмотрелась на рыжие кудряшки и сначала не обратила внимания на важную вещь.

– Стой! – я остановилась и окликнула Агату.

– Что?

Я огляделась по сторонам и спросила:

– Ты видишь?

Сестра осмотрелась и пожала плечами:

– Что я должна увидеть?

– Ничего, – тише сказала я и поёжилась. – Вот именно, ничего. Где все?

Агата посмотрела по сторонам.

– Может, на обеде?

Я нахмурилась.

– Даже в закоулке у «Корицы» всегда кто-то есть. И ночью в том числе.

Прислушалась, напрягаясь всем телом. Слишком оглушительная тишина. Взгляд сам собой поднялся к небу, опережая мысль. По телу пробежали недобрые мурашки.

– Чёрт возьми…

Над нами не было ни одного дрона. Вдруг позади раздался громкий стук. Мы резко обернулись. «Корица» закрылась железными ставнями. Внутренности похолодели. Где-то на задворках сознания пронеслась мысль: «Беги, идиотка!»

Агата почти в прыжке оказалась рядом со мной и схватила за руку. Я сжала её пальцы и без удивления отметила: у Агаты вспотели ладони.

– Ты принимала таблетки сегодня?

Сестра опустила глаза. Это было красноречивее любого ответа.

– Обсудим позже. Пойдём. Надо бежать, – сказала я и потянула сестру за собой вниз к площади. Уж там-то точно будет народ.

Первые метров двадцать мы шли просто быстрым шагом. Но я никак не могла отделаться от чувства, что за нами следят. Видимо, сестра ощущала то же самое. Мы по очереди оглядывались.

– Что происходит? – запыхавшись, спросила Агата.

У меня не было ответа. Только понимание жуткого факта: здесь небезопасно. Надо поживее уносить ноги. Инстинкты подсказывали бежать в людное место. Поэтому мы перешли на бег.