Оттепель (СИ)

Локи чисто физически перестал обижаться на всех вокруг после того инцидента на мосту. Ну сбросили, ну не удержали, ну сам упал – какая теперь разница и зачем таить на кого-то обиду? Однако в этот раз всё было иначе. Плевать, что рёбра после встречи с Халком так окончательно и не зажили, ныли по дождливой погоде, а потом их же разворотил эльфийский монстр, и теперь свёрху сиганул этот… Ни один мидгарский язык не смог бы передать всю гамму расстроенных чувств по отношению к Солдату - человек окончательно пошатнул как и физическое, так и душевное здоровье Локи. Но одно было непростительно – убитый олень. Вот здесь осмысленность и природное спокойствие покидали бренное тело Локи со скоростью звука. Так что извиняться за магический всплеск, который он выпустил для самозащиты, Локи не собирался. Его взгляд метался от звериной тушки к глазам Зимнего и обратно, не находя ни единого зачатка угрызений совести, совершенно!

Из предистеричного состояния Локи вывел противный и ужасающий звук. Когда он осознал, что источник этого звука – он сам, точнее, скрипнувшие в движении зубы, - Локи осторожно поднялся на ноги, прижав одну ладонь к боку. Солдат не сводил с него взгляда, принимать вертикальное положение не собирался, да и вообще выглядел слегка ошеломлённым. Или не слегка. Настолько, чтобы Локи решил не добивать его своими нападками, собрал ладонями снег и потёр им лицо, сгоняя со щёк вспыхнувший злой румянец.

- Ты хоть понимаешь, что сделал? – спросил он Зимнего. Солдат отвёл взгляд, посмотрел на оленя – Локи решил больше не смотреть на зверя во избежание рецидива истерики – и серьёзно кивнул.

- Он выскочил на меня. Оттуда, - Солдат дёрнул подбородком в сторону примятых кустов. – Я ударил.

- Ударил, - повторил за ним Локи. Вот так просто: ударил, а кто-то мёртв. Хорошо, что не Локи, а то получилось бы не совсем приятно. Рёбра затянутся, но дыра в голове – едва ли.

- Он не мучился, вероятней всего, – зачем-то добавил Солдат.

- Да какая мне разница, мучился – не мучился? – чудная абсурдная история. Впрочем, без летального исхода главных героев. Протянув руку, Локи со вздохом сказал: - Поднимайся ты уже. И тащи тушу к дому.

Приказ был исполнен немедленно, хотя Солдат проигнорировал предложенную поддержку и достаточно долго примерялся, каким бы способом нести оленя. Локи же поднял вверх ладони, сразу показывая, что помогать не будет. В этот раз точно. Но за всю дорогу ни разу не упрекнул, даже когда оленьи рога зацепились за ствол одного из дерева, принося с собой жёсткий хруст ломающейся тонкой шеи. Обернувшегося Локи не перекосило от открывшегося вида, но губы всё равно скривились: голова зверя теперь болталась из стороны в сторону. Солдат, неудачно зацепившийся за дерево, смотрел куда угодно, только не на повторно закипающего Локи и безжизненное тельце, что покоилось в его крепких руках. При жизни-то олень не мучился, но после смерти наверстает упущенное. Наверное, стоило давать указания, используя больше конкретики.

Совсем скоро пошёл снег, и без того плохая видимость стала просто густой чернотой вокруг. Локи, огибая ели и сосны, шёл немного медленней, чем раньше: самому-то идти нормально, но вот Солдат, приложивший оленя ещё пару раз о деревья, видел в темноте значительно хуже. Лучшим выходом из положения было поравняться с ним, идя плечом к плечу, но Локи сохранял вид оскорблённой невинности, которой не только по многострадальным бокам наваляли, так ещё и утащили из-под носа самый важный и желанный трофей. Бойкот не был объявлен вслух, но Локи верил, что Солдат поймёт. И как-нибудь всё же загладит свою вину. Верил он в это ровно до того момента, как зашел внутрь избушки.

- Это что?

Голос Локи звучал почти спокойно и почти ровно, но Солдат прекрасно знал, что это совершенно не показатель. Люди, окружавшие его раньше, тоже говорили обычно спокойно и сдержанно, однако дело свое знали и весьма болезненные и неприятные процедуры проводили чётко и без поблажек. Человек, обычно отдающий приказы, вовсе был истинным образцом спокойствия. Картину портила только его привычка бить Солдата по лицу – что Зимний откровенно не любил, – и отправлять в кресло для обнуления, – что Зимний не любил еще больше. Так или иначе, спокойствие Локи внушало опасения. В первую очередь потому, что Солдат не знал, что от него ждать. И то, что сейчас он указывал на злосчастный коврик – единственный элемент реорганизованного внутреннего пространства, которому у Солдата не было объяснения, – оптимизма тоже не добавляло.

- Что это? – повторил хозяин дома.

Бросив оленя на пол, Зимний перевел взгляд на коврик, хотел было сказать, что это потенциальная ловушка, сообразил, что прозвучало бы очень глупо, поэтому лишь вытянулся, вздернув подбородок и молча ожидая решения. Решил проявить своеволие? Что ж - молодец, сам нарвался.