Оттепель (СИ)

Цель называла его Баки. Набор ситуационных директив предписывал, что анализировать и оценивать надо каждую мелочь. Инструкция по межличностному взаимодействию утверждала, что необходимо игнорировать любые факты, не касающиеся цели задания и ставящие под угрозу его выполнение. Он чувствовал противоречие и с удивлением обнаружил, что не знает, какое из предписаний обладает наивысшим приоритетом. Дыхание участилось, и зрачки расширились. Он простоял так слишком долго. Настолько долго, что почти упустил момент, когда его «повели». Были это люди ГИДРЫ или Щ.И.Т.а не имело значения. И в том, и в другом случае использовалась стандартная схема: перекрыть выходы, взять в клещи, нейтрализовать. Он с некоторым усилием оторвал взгляд от портрета и перебрал пальцами бионической руки, проверяя работоспособность систем, а затем как ни в чем не бывало развернулся и пошел дальше вдоль экспозиции, отмечая как из толпы выделяются преследователи.

Стычка произошла спустя тридцать две минуты. Судя по тому, что ему позволили выйти из здания музея и уйти с людной улицы, по его следу шел Щ.И.Т. Оперативников было восемь – шесть в ударной группе и двое в прикрытии. Чтобы нейтрализовать их, потребовалось две с половиной минуты. На сорок секунд больше расчетного времени. Он уставал.

За последующие трое суток он ещё четыре раза вступал в столкновения с агентами. Каждый раз ему удавалось уходить, но с каждым разом это давалось всё сложнее. В последней стычке его зацепило пулей, и это резко осложнило ситуацию. Он поймал себя на мысли, что раньше всё было проще – база, техники, собственная группа поддержки. От него зависел только выбранный способ выполнения задания. Сейчас же он был сам по себе.

Между третьим и четвёртым столкновением прошло всего несколько часов, и это укрепило подозрения в том, что его уверенно «ведут». Должно быть, жучок. Он давно сменил одежду и оружие. А значит все дело было в бионической руке, и он знал единственный способ решения этой проблемы, но это оказалось неожиданно нелегко. Понадобилось несколько часов, чтобы найти подходящую крышу, хотя, когда дошло до дела, он не медлил и без колебаний впечатал металлический кулак в трансформаторную будку. Высоковольтный заряд электричества прошил тело насквозь. Любой другой бы от такого моментально отключился, а то бы и умер на месте, но его тело давно уже было приучено к такой боли. Он даже сумел остаться в сознании и отползти в выбранное на краю той же крыши укрытие. Спустя полтора часа прибыла оперативная группа. Он наблюдал, как они мечутся, разыскивая хоть какие-то следы, а когда они ушли, впервые за все эти дни позволил себе выспаться. Спустя ещё одиннадцать часов он покинул город и направился на север, на перекладных добравшись до перегона товарных поездов, где и попал в транзитный вагон.

И вот уже почти сутки он трясся в этом вагоне. Он не ожидал от себя такой реакции и не сразу понял, в чем дело. Но час за часом, километр за километром, стук колес вгрызался в его мысли. Стук колес и пронизывающий холод, к которому в какой-то момент прибавилась резкая ломота в левой руке, что само по себе было настоящим безумием, ведь бионика не может болеть.

Разрешилось всё неожиданно. Поезд тряхнуло на очередном перегоне, и перед глазами вдруг вспыхнуло пронзительно ясное видение другого поезда: металлического монстра на головокружительной скорости несшегося через заснеженные горы. Он сжал виски ладонями и, кажется, застонал, потому что кто-то из попутчиков обратил на него внимание и даже подошёл выяснить, в чем дело. Когда он вскинул голову, то увидел лишь тёмную массивную фигуру над собой. У него что-то спрашивали, но он не мог разобрать слов за этим проклятым стуком, поэтому просто попросил оставить его в покое, но, кажется, проговорил он что-то другое, потому что стоящий над ним рассмеялся и пожал плечами. На этот раз он смог понять его слова:

- Извини, друг, нет тут никакого Стива. Тебе точно не нужна помощь?

Незнакомец склонился и протянул руку, чтобы дотронуться до его плеча, но тут тренированное тело отреагировало само. Он взвился пружиной, перехватывая чужую кисть и выворачивая. Раздался противный треск, и мужчина завопил. В вагоне начался переполох. На него набросились со всех сторон. Он отразил несколько ударов, но противников было слишком много, а он слишком ослаб за последние дни. Кто-то приложил его о стену, и перед глазами окончательно всё поплыло. Он не смог даже толком оказать сопротивление, когда его скрутили трое рослых мужчин, а остальные приоткрыли тяжёлые двери вагона ровно настолько, чтобы вытолкнуть его из поезда. Последнее, что он запомнил, это мелькающие в обрамлении черного металла белую землю и темно-зеленые лапы елей.