Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

Три дня я сидел в стенах ЦК и, выполняя данное мне, как члену партии, поручение, с тяжелым чувством в душе читал этот роман.

<…> я читал его с тяжелым чувством, потому что в этом новом романе Солженицын поставил перед собой задачу дать более или менее многостороннюю картину жизни нашего общества в первое послевоенное пятилетие, и картина этой жизни получилась у него предвзятой и несправедливой. <…>

Сам объект изображения не кажется мне запретным – к сожалению, это тоже часть истории нашего общества в период жизни Сталина, и, говоря всю историческую правду, хочешь – не хочешь, надо сказать правду и об этом.

Но когда Солженицын переходит от изображения этой стороны жизни общества к другим сторонам его жизни и к другим людям, то здесь обнаруживается, что он, за очень редкими исключениями, не видит в тогдашнем обществе в сущности никого, кроме людей, связанных родственными узами с теми, кто сидит в тюрьмах и лагерях, и тоже в силу этого, в той или иной мере, являющихся жертвами, и кроме людей, которым сложившееся положение в большей или меньшей мере удобно и выгодно и которые в конечном итоге являются или фактическими или моральными пособниками тюремщиков. <…>

Это было неправдой по отношению к людям той эпохи, которая изображена в романе, и оказалось исторической неправдой по отношению к нашему обществу. <…>

Таким образом, я не приемлю этот роман в самой главной его отправной точке, в его неверии во внутреннюю здоровую основу нашего общества, которая присутствовала в нем всегда, в том числе и в такие тягчайшие периоды его развития, как последние годы жизни Сталина.

И это для меня самое главное. <…> (Кремлевский самосуд. С. 32–35).

3 февраля. Вяч. Вс. Иванов по запросу юридической консультации Бауманского района Москвы представляет экспертное заключение с подробным анализом сочинений Абрама Терца (А. Д. Синявского) и выводом, что они не дают никаких оснований для судебного преследования.

Таким образом, помимо официальной экспертизы819, заключений, оправдывающих или, напротив, обвинявших Синявского, судя по всему, было много820.

В частности, – 3 февраля рассказывает Л. Чуковская, – написали прокурору обоснования для обвинения пятеро – Сергей Антонов (это мне ново), А. Барто, С. Михалков, Б. Сучков, Корнейчук (Л. Чуковская. «Дневник – большое подспорье…». С. 177).

И в записи уже от 10 февраля: