Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

Для меня, – рассказывает Александр Гинзбург, – большим сюрпризом было активное участие смогистов, в первую очередь, Вадика Делоне, в демонстрации на Пушкинской площади сразу после того, как арестовали четверых моих друзей – Юру Галанскова, Веру Лашкову, Алешу Добровольского и Павла Радзиевского. Меня не тронули, хотя было совершенно ясно, поскольку уже прошли обыски, что я буду следующим. Больше всего мне не хотелось попасть не по любимой 70‐й статье (за антисоветскую пропаганду), а по 190‐й, с которой окажешься в уголовном лагере. И эту демонстрацию я наблюдал не так, чтоб издалека, – с другой стороны улицы Горького, и видел, как это все происходило. Арестовали меня на следующий день. Первое, что спросили, – почему вас вчера не было? (цит. по: В. Орлов. Александр Гинзбург. С. 205).

В клубе «Дружба» на шоссе Энтузиастов в Москве открывается «выставка 12 художников», организованная коллекционером Александром Глезером. В ней принимают участие Н. Вечтомов, В. Воробьев, А. Зверев, В. Кропивницкая, Л. Кропивницкий, Л. Мастеркова, В. Немухин, Д. Плавинский, О. Потапова, О. Рабин, Э. Штейнберг. Как вспоминает Галина Маневич,

зал к моменту открытия заполнился до отказа, а народ все прибывал. Сейчас представляется фантастической оперативность дружеской информации, в морозный пасмурный день поднявшей такое количество народу на выставку 12 «подпольных художников. И пришедших не столько ее смотреть, ибо при таком столпотворении увидеть что-либо почти невозможно, сколько выразить солидарность с художниками. <…>

Неожиданно посетителей крайне бесцеремонно попросили разойтись, для чего даже отключили свет в зале. В атмосфере выставки стало нагнетаться напряжение. Из приглашенных остались поэты Евгений Евтушенко и Борис Слуцкий, которые пытались что-то разъяснить то ли партийным чиновникам, то ли сотрудникам КГБ, время от времени возникавшим на пороге. Слуцкий протягивал руку для знакомства с ними, неизменно повторяя одну и ту же фразу: «Коммунист, поэт». У меня и моей подруги <…> возникло твердое ощущение, что нашим мужьям не избежать ареста. <…>

Но где-то поздно вечером всех отпустили с условием, что на другой день виновники снова соберутся на месте преступления. На следующий день все явились вновь. <…> Минули вторые сутки. Всех снова выпустили, но картины не возвращали. На третий день в райкоме партии (или в КГБ) было выработано решение: уволить с работы директора клуба – доброго старого еврея, а художников с их порочными картинами развезти по домам (Г. Маневич. С. 119–120).

«Выставку прикрыли через два часа, и художников развезли по домам на казенном автобусе, что больше всего меня потрясло в этой авантюре», – не вдаваясь в подробности, подтверждает Валентин Воробьев (В. Воробьев. С. 333).

23 января. Ночью на московской улице арестован Александр Гинзбург.

Свидетельствует Арина Гинзбург: