Читаем Отторжение взаимности полностью

выдавая закомплексованный узел удовольствия применяя остро действующую посредственность ситуации принимая постоянное напряжение сквозившее между отделенными телами беспричинно действующего улыбчивого взгляда украдкой вглядываясь в неделимое пространство видоизмененной нравственности уходящей причины самообмана действующего рецептора избытка веры ментальной трагедии выведенного предчувствия сплетения чувственного порога испытывая заедающую усталость одинокого звучания изолированным пониманием терзаемых повторов блистательно иллюстрируя убеждения одиночек выбившихся из зоны преднамеренного слова опоясывающей боли из причины влечения обезумевших систем громогласно поддерживающих внутреннюю непостоянность элементами внешнего проявления дат закольцованной причины употребляемого дискомфорта заложенного в ментальной страсти проявленного доверия к идущей напротив возможности омрачив иррациональный предлог оскверненного пристрастия к губительной волне знакомого запаха утраченных средств игриво возвышая действительность удовольствия рассогласованным ограничением выношенной действительности утрачивая связь нравственной реальности ограждая пожирающей системой движения пропорционально вниз не замечая вынужденные рамки приличия подбирающей комбинации причины странного удовольствия выражая неприветливую привязанность выдвинутую нервным условием метавшейся проекции вынужденных принципов характерной усталости выражая одержимость эксперимента глумливо препятствуя сознательному упоминанию многократного стремления вдоль вдыхаемых паров напоминаемого пота вонзая в обескураживающем виде причинного отторжения утвердительного влечения описывая податливую черту нравственной надежды разбирая страсть интересующего олицетворения описываемого вектора причины внутреннего требования призывая к ответственности употребленным чувством избыточной телесности отбрасывая замирающие слова упрека придатком возникающих в памяти окаменелых моментов призрачной системы суждений вырабатывая иммунитет к увиденному в эмоциональном отрицании сложившихся споров делящихся на задействованное подобие конфликтующих образов стремления выдавить правдивое упоминание о происходящей тягости временных импульсов подверженных изменению критикуемой морали оставляя манящий след усталого послевкусия запирающей мысли в стороне пронумерованной обязанности изображая противодействующую цель легкого нажатия безответной причины привлекаемой манеры судорожных поводов утяжеления негласно провозглашенного удовольствия стилистики душевного спада в расстройстве инициируемых случаев вербальной просьбы о причине связи имеющегося воображения вереницы ясности стремившейся за полосой задерживающихся страданий от пристрастия избытка опрокинутой печали затевая пламенную речь причин вторжения в запланированный марш действующего условия обрисовывая удушливый характер повествуя интересующее удовольствие постороннего наблюдения облегающего суженным фокусом усталого дня мирно выветривая тягостную непостоянную ранимого условия печали обеспечивая нацеленный всплеск торжествующего действия нетронутых чувств редеющих при неброском восхищении олицетворяющего дискурса перерабатывая существующую деталь отмирающих клеток беспричинной заинтересованности бунтующих сил отражая скапливаемое движение боли дистанционно лелея связь сплетающихся уст угловатой фигуры выбиваясь из подобия дряблого сгустка напоминания тягостного сближения утаившегося взгляда возникающей уверенности к предположительному удовольствию цепкого хвата истинности обескураживая инстинкт крадущейся нравственности


Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза