Отторжение

Мы с Андреем только утренний, самый вкусный парок ценим. Вот за Гая боялись — у него ведь пуля сидит в голове, не вынутая. А он: «Это как судьба. Раньше смерти не умру!» Надели мы тапочки, взяли простынки и пошли париться. Андрей это называет — раскомплексоваться. Кстати, эти бани Отари Квантаришвили жаловал, очень известный «авторитет». И замочили его здесь, кстати. Теперь лежит неподалёку — на Ваганьковском кладбище.

Когда подъезжали, я решил угадать, где же сидел киллер. Ведь стреляли в Отари издалека, не в упор. Показал Андрею «точку» и угадал. Действительно, огонь вёлся оттуда. Глаз у меня намётан. Эх, завалить бы сейчас кого, чтобы агрессию снять!

— Отари Витальевич перед смертью помыться успел, — сообщил шеф, заворачиваясь в простынку. — Кто знает, что нас за порогом ждёт? Надо и покушать, и попариться, и массаж сделать…

Тогда я ещё не знал, что вскоре придётся выезжать на Украину. Расслабон получился классный. В бане мы просидели полдня. Сбегали нам за пивом, за шашлыками по-карски в «Казбек». Наварили креветок. Через полчаса после того, как мы приехали, вывалилась компания — из двух шестисотых «мерсов». Напарившись, они пошли в буфет. Подняли такой гам, что сразу испортили нам всю обедню. Жаль, что в сугробе не поваляться, как мы делали в Велиже, когда батька ещё не совсем спился.

К нам подсел поварёнок и рассказал, что эти же «нувориши», что в буфете орут, позавчера здесь были. Оказывается, тоже захотели в снегу поваляться. Бросили пивные кружки, сардельки и креветки, выскочили на улицу — в набедренных повязках. Убежали шесть человек, а вернулось пятеро. Шестой умер от сердечного приступа — прямо во дворе. И ничего уже нельзя было сделать.

Поварёнок вращал глазами и балдел, вспоминая, как приезжала «скорая помощь». Крутые ребята достали оружие и потребовали, чтобы покойника привели в себя. А потом менты завалились прямо в парилку, взяли всех и увезли. Даже толком одеться не дали. А теперь, как видно, выпустили. И компания приехала догуливать своё. Конечно, дорого заплатить пришлось, но дело того стоит.

Носиться по грязному снегу не хотелось, прудов и речек рядом тоже не было. Чтобы не слышать вопли, отправились в «люкс» — с каминами и телевизором. Развалившись в кожаных креслах, посмотрели американский боевик. Но я больше спал — устал очень после поездки в Турцию.

Потом поплавали в бассейне. Без баб получилось скучновато. Зачем тогда и «люкс» снимать? Андрей сказал, что здесь к ментам привыкли. Раньше они заваливались в парилку прямо в шинелях, и с автоматами. Если им попадались шлюхи, их голых выгоняли на улицу. Тогда было интересно, а теперь — никакого кайфа. Если можно, то и не нужно.

Мы свалили в кучу головные колпаки и тапочки, облились холодной водой и пошли одеваться. Перед «обезьяной», то есть зеркалом, мы тщательно вдевали руки в рукава, а ноги — в штаны, чтобы ничего не перепутать.

— Подай мне шляпу с «ёжика»! — велел шеф бородатому мужику в белом халате и таких же брюках.

Тот притащил шапки всем нам. Правда, вместо кепки Прохора приволок чью-то чужую. Пока разбирались, снова вспотели. Водилу вызвали из агентства и поехали по домам. Но баня подействовала — об Оксанке мы почти забыли.

Прохор между делом рассказывал, что искал во Владике капитана, пропавшего прямо с траулера. Его, как оказалось, убили члены команды. Траулер принадлежал тому же самому Ковьяру. А это означало, что банальная уголовщина начисто исключалась. Дело должно быть куда серьёзнее. Прохор знал, что Ковьяр и Косарев связаны с японской мафией «якудза». Её заказы и выполнялись на нашей территории. В Сиднее Ковьяр встречался именно с их боссами.

Кстати, в группировке отвечал за это направление тот самый Вадим Гуляев, которого замочила Оксанка. Без него контакты с «якудза» пошли вкривь и вкось. На судах, перевозивших оружие, начались разборки. В результате каналы оказались засвеченными. Ковьяр, да и Косарев тоже, переправкой товара сами не занимались. Все нити Гуляев держал в своих руках. Не знаю даже, как Оксанку за такое дело не прибили на месте. Наверное, только потому помиловали, что она считалась сестрой Косарева.

Целые экипажи моряков пахали на Вадима Гуляева. После его кончины и там началась свалка. Каждый хотел занять «свято место». Кто-то из обиженных капнул в ФСК. Решил, что пусть лучше всё пропадает, только бы не досталось конкурентам.

В открытом море, в нейтральных водах оружие перегружалось с наших судов на японские. Гуляев, бывало, осуществлял поставку и через маленькие порты. Возили они и героин в Канаду. В Австралии Никита Ковьяр часто встречался с наркодельцами. Туда из Владика возили тот же героин, а ещё — конопляную смолу — «химку». Этот канал у торговцев шмалью считался самым безопасным и прибыльным. А после смерти Гуляева и на нём начались сбои.