Отторжение

Моя мёртвая мамка вчера
Ко мне пришла.
Всё грозила кулаком,
Называла дураком…

Я и не знал, что Андрей так здорово знает творчество Егора Летова. Вообще, рок он пел классно. И эти слова про мёртвую мамку — даже мороз по коже!

— Прохор, машина не пришла ещё?

Озирский на минуту прекратил бренчать. Он стоял в прихожей, прислонившись к дверце гардероба.

— Потерпи немного. — Гай тоже с интересом слушал ту же самую песню, которую начал петь сам.

А сегодня я воздушных шариков купил,
Полечу на них над расчудесной страной…

— Приехали за вами, — сообщил Прохор. Он стоял у окна на кухне и смотрел во двор.

— Отлично! — Андрей отбросил гитару.

Открыл стенной шкаф, он надел серый плащ, такую же шляпу. Я поспешно натянул отцовское кожаное пальто. Гай своей маленькой рукой так стиснул мои пальцы, что до макушки пронзила острая боль. А искалеченной ладони Андрей пришлось, наверное, ещё хуже.

Чёрный блестящий автомобиль с тонированными стёклами подъехал не под номерной знак дома, а прямо к дверям. Мы схватили свои кейсы и быстро сбежали по лестнице, нырнули в салон. Через минуту с визгом тормозов лихо вывернули на Комсомольский проспект.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Оксана Бабенко

11 сентября 1994 года. Сегодня воскресенье — и мокрое, и солнечное. Даже на нашей жуткой Звенигородке стало чуть потише. Моя Отка всю ночь не спала — орала. У неё опять кишечные колики. Она так страшно корчится, что я выпадаю в осадок. Но в поликлинике сказали, что у грудных это бывает. Правда, если настоящие судороги начнутся, надо срочно вызывать «неотложку».

Моя дочка — естественница, берёт только грудь. С чего бы проблемы кишечника? Правда, я даю ей разные соки. Специально выжимаю из свежих овощей и фруктов. Но от некоторых моя красавица покрывается сыпью, и опять вопит. Да ещё так вертит головой, что совсем облысела. Теперь болтаются жалкие клочья, и видно родимое пятно. Хоть бы оно заросло скорее! Одни бабки говорят, что я испугалась пожара, и это сказалось на дочери. Другие уверяют, что Октябрина будет очень счастливой.

Сейчас я хожу по квартире полусонная, в мятом фланелевом халате. Между прочим, до обеда не удосужилась причесаться. В голове такой туман, что я отрешена от всего мира. Сестра Олимпиада отправилась гулять — с Откой и братьями. А я, не умывшись, не почистив зубы, разрезала гранат и стала выедать по зёрнышку. Невероятно хочется спать. Истома разливается по всему телу. Я чувствую себя пылинкой, танцующей в солнечном луче.

У нас сегодня выходной, и на Дружинниковской улице дежурят другие люди Озирского. Зато завтра, в понедельник, ожидается развязка. Наверное, бандитов возьмут, и мы поживём спокойно. Саша Николаев обещал встретить Липку с ребятами на перекрёстке. В парк «Красная Пресня» они пойдут вместе. Конечно, дальше двора детей нельзя отпускать одних. Липке четырнадцать, но всё же она — ребёнок. И доверять ей других детей на дороге никак нельзя.

А так я не волнуюсь. Саша — человек надёжный, ответственный. Баловаться мелкоте не разрешит. И Липке с коляской поможет. Сегодня мы ночевали без него. Сашу пригласили в гости какие-то родственники.

Я подошла к окну в кухне и увидела соседку с третьего этажа. Она опять гуляла со своими пуделями — белым и чёрным. Пудели разные — карликовый и очень большой. Маленького, чёрного зовут Микки. Большого, белого — Рокко. Оба — кобели, и к ним на случки всё время водят сук соответствующей породы. Эта Мария давно торгует щенками. Да ещё палёной водкой, из-за чего на лестнице всё время гудят алкаши. Ещё мама говорила, что разводят они с любовником это пойло в области, прямо в грязной ванне.

Зато у Марии итальянские сапоги с вязаными голенищами за двести баксов*, кожаная куртка «Анжелика». Точно также она гуляла здесь и год назад, в субботу. И я стояла около окна, смотрела на неё. Думала, о том, что произошло четыре дня назад. И как прореагирует мама, когда узнает об этом. А ведь я уже залетела, только ещё не знала об этом…

Так мама ничего и не узнала — ни о моём падении, ни о внучке. Разве только с того света нас видит. Стерва я последняя — на кладбище давно не была. А когда ехать, если времени совершенно нет? Вот разберёмся с бандитами, тогда и навестим моих родителей.

А год назад у нас была большая стирка. Машина грохотала чуть не целый день. Мы втроём орудовали в ванной, а потом развешивали белье — в том числе и на балконе. Мама в те дни часто дежурила в буфете. Я тоже ночевала в «Белом Доме». Все уже знали, что готовится разгон. Хозяйство мы забросили. И только в субботу бросились находить порядок. Стирали все вместе в последний раз. Вот так же солнышко светило, и деревья желтели прядями. И Мария гуляла с собаками. А как началась на Пресне заваруха, уехала в тур, на Кипр.