Отцеубийцы

Они медленно двинулись вперед бок о бок. Свортек поддерживал ее под руку, хотя прикосновения Шарка не ощущала – ее тело осталось на площади. Ее молодое тело, заключавшее в себе еще одно… Изнанка дрогнула, но Шарка не ощутила ни сожаления, ни боли, ни тоски.

– Ты доволен? – спросила она. – Дар теперь везде, а кьенгары правят миром, как ты и хотел. Ты рад?

Она не услышала, что Свортек ответил. Сумрак сгустился, размыв фигуру кьенгара, необъятное серое небо и недосягаемый горизонт.

«Никогда бы не подумала, что мне достанется такая судьба», – мелькнуло в ее мыслях.

Больше не было ничего.

Шарка открыла глаза. Не Изнанка – Хасгут возник перед ее глазами, а она все еще стояла на краю бассейна, живая и невредимая, и онемевший народ Бракадии замер, не решаясь обронить ни слова. Что это было? Сон? Бред? Безумие? Или Изнанка позволила ей заглянуть в будущее, отговаривая от глупой затеи, зная, что ничего, кроме ужаса, она не принесет…

В нетронутой поверхности воды Шарка увидела свое отражение. Растрепанные волосы золотились в отблесках заката, и солнечные лучи путались в них, словно над головой Шарки повисла причудливая круглая корона. Маленькая шлюха из Тхоршицы – теперь ее желали все в королевстве…

Нет, не ее – оружия, которого она сама никогда не просила.

Откуда-то из задних рядов толпы донеслось одинокое:

– Защитница Бракадии!

– Шарка! – подхватили несколько голосов.

Но затем с другого конца раздалось:

– Ведьма!

– Убийца!

– Проклятый кьенгар!

– Подстилка Сироток!

Шарка устало прикрыла глаза. Она знала, что будет дальше.

В порезе на руке, который она сама себе нанесла, уже собиралась кровь, готовясь сорваться в бассейн. Все взгляды были прикованы к этой набухающей капле. Свортек и Бликса молчали.

– Нет, – сказала Шарка, прижав к порезу светящуюся ладонь.

По толпе пронесся удивленный и гневный вздох. Снова раздались нестройные вопли, но защитницей ее больше не звали.

– Ведьма!

– Свортек!

– Сжечь!

Шарка резко отвернулась от бассейна и выбросила руки вперед. Народ бросился врассыпную: псы отгоняли от нее людей. Шарка успевала лишь придать им еще больше голов, еще больше пастей, когтей, лап и хвостов, пока сама шла к мосту.

Прочь из города.

Там, далеко на юге, ее ждет Дэйн. И не только он…

Кто-то пытался прорваться сквозь ее демонов. Крики ужаса и боли догоняли ее, но Шарка не оборачивалась.

Свортек и Бликса молчали.

Довольно.

Эпилог

Первый по-весеннему теплый день она встретила на любимом пляже. Скинув башмаки, Шарка позволяла соленым волнам лизать ее ноги. Море здесь было изумрудным – должно быть, течение со стороны Аллурии приносило холодные воды. Солнце, набравшее силу, играло с беспокойной поверхностью, блики норовили ослепить, но Шарка не отводила взгляда. Светом ее не напугать. Тьмой, впрочем, тоже.

Она откупорила флягу и сделала большой глоток. Водочная настойка на бруснике приятно обожгла горло, и море стало еще ярче, а соленые волны потеплели.

Хорошо. Где там трубка? Тогда можно будет считать, что день удался…

Лохматая низенькая собака с разбегу бросилась в волны, подняв тучу брызг.

– Тлапка, – делано-сердито проворчала Шарка, протягивая руку к пятнистой морде. Но собака не собиралась ластиться. Она встала напротив хозяйки, изо всех сил стараясь не отвлекаться, чтобы не забыть, зачем пришла. Шарка снова приложилась к фляге и, проглотив огненную жидкость, простонала: – Что, уже?

Тлапка завиляла хвостом, и Шарка вернулась на берег. Она пробормотала морю «до скорого», подхватила свои башмаки и, босая, принялась взбираться по скалам.

Собака гавкнула ей вслед и растворилась в воздухе. Дрожащий хвост исчез последним.

Шарка шла через лес медленно и лениво, временами делая глоток из фляги и позволяя себе насладиться приятной теплотой в груди. Этот лес у залива, на границе Бракадии и Галласа, дикостью напоминал северные чащи, но в нем не было их мрачной, плотной глубины. Весело трещали над головой птицы, разбегались пугливые животные, а кусты уже начали покрываться почками. Даже зимой здесь все было пропитано жизнью.

Шарка рассеянно рассматривала признаки пробуждения жизни, то и дело останавливаясь, словно бродила здесь впервые. «Давай, ты не можешь прятаться вечно, – ворчала она себе под нос. – Представь, что он им там рассказывает, пока тебя нет!»

После этого убедительного довода она ускорила шаг.

Всадник дожидался ее у самого края Нити, которая проходила у кромки леса, охватывая его, скалы и пляж. Он уже давно был вхож за Нить, но ждал хозяйку, при виде которой соскочил с седла и встал на одно колено, склонив косматую голову. Шарка вздохнула:

– Нанья, сколько можно? Я же просила!

Хинн поднялся. На его широком лице светилась улыбка, как всегда при виде Шарки. Даже спустя столько лет он робел в ее присутствии. Шарка нетерпеливо взяла под уздцы нагруженного тюками коня.

– Ты один?

– Нет. Он уже здесь.