Отцовская скрипка в футляре (сборник)

— Таня, как я понял, в кафе вы недобрым словом вспомнили Лидию Ивановну Круглову. Разве у Юрия с ней были отношения?

От взгляда Дениса не укрылось, как быстро переглянулись супруги Матвеевы, и Николай, опережая ответ жены, сказал:

— Откровенничал со мной Юрий. Лидия Ивановна заигрывала с ним всячески, когда он на лесных делянах отмеривал ей положенные по договору кубометры. Ну а Круглову эту, всему поселку известно, обхаживал инженер Постников. Так что между Постниковым и Юрием пробежала черная кошка… А если правду сказать, то последний год Юрий на всех шибко злиться начал: и на Круглову, и на Постникова, и даже на самого Чумакова. Поругивал их частенько. И еще намекал, что судьба его сразу может сломаться. И надо ему торопиться жить.

— И что же, он торопился? Сорил деньгами? Делал дорогие покупки?

— Нет, жил, пожалуй, в пределах своей зарплаты, — рассудительно оказал Николай. — Ну, прогрессивки были. В доме Селяниных заведено было, что свои деньги Юрий держал при себе, не давал на хозяйство. Да и не было в доме Селяниных никакого богатства. А когда Павел Антонович на могилу Юрия чуть не мавзолей поставил и по поселку слухи пошли разные, то он объяснил, что деньги это Юрия, и наиграл он их в «Спортлото».

— А вам Юрий говорил о «Спортлото»?

— Были разговоры. Ездил он в область, покупал карточки. И по телевизору всегда смотрел тиражи. Он ведь, Юрий-то, вообще был азартный. Но о выигрышах скрытничал.

И снова перед глазами Дениса всплыл памятник на могиле Юрия Селянина на неказистом Таежногорском погосте, и зашелестели пересуды по поселку, и замаячили где-то вдалеке сберегательные книжки. Вклад в десять тысяч рублей. И не было разумного объяснения происхождению этих ценностей, кроме не очень правдоподобного «Спортлото». А теперь еще засверкал бриллиантовыми тычинками на золотых лепестках перстень. И Денис, не сдержав озабоченности, спросил:

— А что, Таня, перстень, который дарил вам Селянин, действительно был бижутерией, как определил Чумаков?

— Да нет, Юрий сам опроверг это. Федор Иннокентьевич его видел издалека, а мы с Колей рассмотрели во всех подробностях. В футлярчике для перстня была этикетка магазина. Цена — тысяча семьсот рублей. Так что настоящие в нем бриллианты.

— Где теперь этот перстень? У Павла Антоновича?

— Этого я не знаю, никогда разговора не заходило…

3

Едва взглянув на вошедшего к нему капитана Стукова, Денис опять подивился способности Василия Николаевича преображаться внешне в зависимости от своих служебных обстоятельств. При первой встрече Стуков показался Денису немощным, глубоко уязвленным в самолюбии, сейчас он смотрелся бравым, не простившимся еще с молодостью офицером, исполненным достоинства, взгляд его был уверенным и твердым.

— Что, Василий Николаевич, отрадные новости?

— Да, оправдываются наши расчеты. Постников начал «работать» на пользу следствию.

— И что же он «наработал» за два дня?

— Как мы с вами и предполагали, он кинулся к своим старым связям. Сначала заявился к Жадовой, и примерно через полчаса оба рысью затрусили к Пряхину, где провели весь вечер. Не надо особой проницательности, чтобы догадаться: Постников обеспечивает себе у Жадовой и Пряхина алиби: не был, мол, я с вами в тот вечер, когда погиб Селянин. Но вот дальше… Дальше начинается, Денис Евгеньевич, любопытное. На следующее утро, вместо того чтобы явиться на работу, Пряхин сел в свой «Москвич» и двинулся в соседний райцентр — Еловское. И представляете, мимо почты проехал, а со станции отстучал две телеграммы. Вот вам и Валька Пряхин. Все его ветродуем считают, а он, гляди-ка ты, — конспиратор. Ну да и наши ребята глазастые… А телеграммы явно условным текстом. Вот копии: «Трест «Электросетьстрой», Чумакову Федору Иннокентьевичу. Решения кардинальных вопросов перспективного развития Таежногорской ПМК необходимо ваше присутствие. Постников». Эти «кардинальные» вопросы, — с усмешкой продолжал Стуков, — надо полагать, стали известны Постникову еще перед отъездом в Шарапово. Фокус в том, что, занятый своими хлопотами, сей командированный ко времени подачи телеграммы так и не удосужился явиться в ПМК.

— Просчет для такой ситуации непростительный, — насмешливо заметил Денис. — Неужели Чумаков, заранее обговорив с Постниковым условный текст, не дал ему наставлений?

— Бывает и на старуху проруха… — усмехнулся Стуков, мысленно удивляясь тому, что в первый раз неуважительный намек на Чумакова не вызвал в нем внутреннего протеста.

Стуков услышал фамилию Чумакова и вдруг вспомнил, как в ходе предварительного следствия по делу Касаткина внимал каждому слову Федора Иннокентьевича, чуть не поддакивал ему и не задался самым главным вопросом: почему, по какой причине не очень пьяный, пусть нашумевший в тот вечер в кафе Селянин оказался лежащим на дороге…

— А вот еще одна любопытная телеграмма: «Ташкент. Улица Намаганская, дом 12, квартира 9, Кругловой Лидии Ивановне. Вспомни моем дне рождения. Готовься срочному приезду Шарапово, Надя». Надя — это Надежда Гавриловна Жадова…