Отцовский крест. Жизнь священника и его семьи в воспоминаниях дочерей. 1908–1931

Когда он вернулся домой, жена за чаем как бы между прочим, бросила несколько слов, показывая, что она видела весь обряд, и он произвел на нее сильное впечатление.

– Значит, ты была в церкви? – спросил обрадованный Иван Борисович.

– Конечно, – ответила она. – Ведь это меня все-таки касается.

– У меня остается еще один невыполненный долг, – озабоченно сказал Иван Борисович, придя в следующий раз к отцу Сергию. – Ведь я, перейдя в баптизм, убедил перейти и своего отца. Теперь этот грех не дает мне покоя. Чтобы загладить его, я должен добиться, чтобы отец снова последовал моему примеру.

– Едва ли это удастся, – возразил отец Сергий. – Если он тогда искренно поверил вашим доводам, теперь будет гораздо труднее убедить его в обратном.

– А все-таки я постараюсь летом съездить к нему и переубедить его. Это мой долг и перед ним, и перед своей совестью, – повторил Семенов.

Он съездил, но, конечно, безуспешно. Впрочем, такие вопросы решаются не за один раз, требуют многих, длительных разговоров, а Ивану Борисовичу, как оказалось вскоре, времени для устройства земных дел было отпущено очень мало.

Глава 35 «Молите Господина жатвы…»

 

– Ну хорошо! Предположим, что с сегодняшнего дня аресты прекратятся, а всех ранее арестованных священников вернут на свои места. Мы же все равно не бессмертны; пройдет двадцать, много – тридцать лет, и из нас никого не останется. А если дело пойдет так, как сейчас, то это произойдет гораздо раньше. Что же тогда?

Как-то между семнадцатым и девятнадцатым годами к нам приезжал из Москвы ревизор, проверял работу нашего сельского потребительского общества, тогда они еще существовали, жена работала в нем счетоводом. Какая там проверка, на три часа, а остальное время мы с ним сидели на крылечке и разговаривали. Он коренной москвич, глубоко верующий. Знаете, что он мне сказал?

– Что?

– Он сказал: а ведь вам, батюшка, смены не будет. Духовные школы закрыты, вы умрете, кого будут ставить? Дубовых да осиновых колов!

– Горько сказано…

– Горько, а верно. Уже сейчас среди священников не только семинаристов, а и окончивших какие-нибудь пастырские курсы по пальцам можно пересчитать. Ставят грамотных мужичков-певчих, вроде отца Николая Хришонкова или березоволукского Ивана Лазаревича – был церковный сторож, а теперь диакон и наверняка священником будет, если уцелеет. Люди-то они, может быть, и очень хорошие, а что знают? Хорошо еще, если в Уставе разбираются, а ведь им учить народ нужно. Зададут им вопрос не то что безбожники, а свои же прихожане, даже чисто церковный вопрос, они и плавают, отвечают порой так, что хоть плачь. А дальше – и таких не будет.

Дивны дела Твои, Господи! Если бы в те годы кто-нибудь увидел будущее, увидел духовные семинарии и академии, молодых священников, даже архиереев, – он не поверил бы своим глазам. Подумал бы, что видит чудесный, фантастический сон, на который и время-то терять не стоит, как на несбыточную мечту. Теперь мы знаем, что это действительность, но пора нам, наконец, понять и то, что открытие семинарий и академий не простая случайность и не закономерность, а самое настоящее чудо Божие, особая милость русскому народу, оказанная Господом по чьим-то молитвам.

После зимы 1930-го стало очень ясно, что недостаток духовенства год от года будет ощущаться все острее. Отец Сергий все чаще и чаще задумывался над этим, разговаривал об этом то с одним, то с другим, а в одно из воскресений, когда была его очередь служить и говорить проповедь, темой своей проповеди он взял евангельские слова: Жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою (Мф. 9: 37–38; Лк. 10: 2).

– К кому относятся эти слова? Ко всем нам. Не кто-то другой, а мы сами, все мы должны просить Господина жатвы, чтобы Он дал Церкви Русской новых делателей, которые заменят стариков. Если каждый из нас положит хоть по одному поклоннику об этом, попросит: «Пошли, Еосподи, делателей на жатву Свою!» – получится большая сила. Подумайте, какая большая сила получится! Сам Господь научает нас, что нужно делать…

Сила вошла в мир. Нет на земле таких приборов, которые могли бы учесть, кто сколько молился и как усердно, но конечный результат налицо. Из разных концов нашей родины текли эти молитвы в одну общую чашу – по каплям собирались в струйки, в ручейки, и все текли, текли год за годом. Бог знает, из какой епархии больше, откуда меньше и чья молитва была угодней Ему Ведь Он слышит не только затворников и столпников, не только патриархов и митрополитов, а и старушек подслеповатых, просидевших всю службу на скамейке, и хозяек суетливых, которых и в церкви не оставляют мысли о том, что сготовить и где купить, а поклончик-то нет-нет да и положит, нет-нет да и вздохнет.

Не от этих ли поклонников совершилось чудо? Конечно, от них.

Опять творит с нами Господь «великая же и неисследованная, славная же и ужасная!»

Чудны дела Твои, Господи!