Отцы

До дальнего магазина километра полтора. Ты не умела еще кататься на велосипеде, и, чтобы ты ехала, приходилось бежать рядом с велосипедом и придерживать тебя за шиворот, иначе ты падала. А я не в достаточной степени спортсмен, чтоб пробежать полтора километра туда и полтора километра обратно. А тут еще мне предстояло не только бежать, не только держать тебя правой рукой за шиворот, но еще и левой рукой держать проклятого Стича, а головой выдумывать за него смешные реплики, ибо игра в Стича состояла в бесконечном диалоге Стича и Вари.

– Нет, – отрезала ты. – Только на велосипеде! Только в дальний магазин! Только со Стичом! Бе-е! – И отвратительно высунула язык в подтверждение своей непреклонности.

Через минуту я бежал по дорожке рядом с велосипедом, держал тебя и выдумывал за Стича реплики.

– Не молчи, Стич! – говорила ты, сосредоточенно крутя педали. – Спроси лучше меня, кто это летает.

– Кто это летает, Варя? – спросил Стич. – Лягушки?

– Нет, Стич, – отвечала ты. – Это летают бабочки. Белые называются капустницами, желтые – лимонницами.

– А бабочки-виноградницы бывают? – поинтересовался Стич.

– У папы спроси, – ответила ты.

– Папа, бабочки-виноградницы бывают? – спросил я голосом Стича и тут же ответил Стичу своим голосом: – Какой ты глупый, Стич, бабочек-виноградниц не бывает.

– Стич не глупый, – возмутилась ты, не прекращая вертеть педали. – Стич просто любопытный. Бе-е! – И опять показала язык отцу, который, между прочим, холил тебя и лелеял.

Сколько там времени надо, чтоб пробежать полтора километра? Когда мы добрались до дальнего магазина, я просто рухнул на землю и не мог отдышаться. Ты стояла надо мной и оглядывала меня то ли снисходительно, то ли презрительно, я не понял.

– Ты отдохнул? – спросила ты вскоре с жестокостью надсмотрщика. – Тогда дай мне денег на конфеты и подержи Стича. Я пойду в магазин.

– Почему бы тебе не пойти в магазин со Стичом?

– Со Стичом нельзя. Он невежливый.

Я взял у тебя плюшевого Стича, ты пошла в магазин, а я подошел к раскрытому окну магазина посмотреть, как моя пятилетняя дочь впервые что-то самостоятельно покупает.

– Здравствуйте, – улыбнулась ты продавщице. – Будьте так любезны, я бы хотела купить у вас конфеты для кошек.

– Какие конфеты для кошек? – вытаращилась продавщица.

– Я боюсь ошибиться, – продолжала ты, – но мне кажется, у вас были конфеты с изображением кошки на коробке.

– Какая ты милая девочка! – Продавщица протянула тебе конфеты.

– Только я не умею еще считать деньги. – Ты застенчиво пожала плечами. – Поэтому будьте так любезны, посчитайте мне их, пожалуйста.

Когда мы возвращались домой, я отказался бежать рядом с велосипедом, мы шли пешком, и я был довольно мрачен:

– Почему ты, Варя, так вежливо разговариваешь с продавщицей и так невежливо со мной?

– Но мы же с тобой играем в Стича? А Стич невежливый.

– Но язык-то мне показываешь ты, а не Стич.

– Папочка, – ты говорила тем же умильным голосом, что и с продавщицей. – Не обижайся, пожалуйста. Мы же с тобой просто играем в то, что я тебе показываю язык.

30

А помнишь, как ты отказывалась быть принцессой? Ты отказывалась быть принцессой много раз. Потому что маленьким девочкам окружающие говорят время от времени, что, дескать, маленькие девочки – принцессы. Дедушка, к примеру, обнимал тебя, целовал в рыжие вихры и говорил: «Ты моя принцесса», – хотя ты была больше похожа на Гавроша, и с дедом предпочитала шумные и потные игры.

В этих случаях ты отстранялась от дедушки, серьезно глядела на него, как бы пытаясь понять, с чего бы это вдруг деду пришли в голову монархические бредни, а потом говорила:

– Дедушка, я не принцесса. Я девочка, которая занимается конным спортом.

Время от времени няня, видя, как ты рисуешь невразумительных клопов верхом на невразумительных пауках, спрашивала:

– Что это, Варенька?

– Это мальчик на лошадке, – отвечала ты, старательно пририсовывая пауку копыта, похожие на поварешки.

– Ты ждешь принца на белом коне? – понимающе кивала няня.

Но ты отрицала всю эту фрейдистскую белиберду про коней и принцев. Ты говорила:

– Это мальчик, который занимается конным спортом. Потому что я девочка, которая занимается конным спортом. Потому что все занимаются конным спортом.

Бабушка имела обыкновение шить тебе вечерние платья. Приходила портниха, производились примерки. Наконец, когда платье бывало готово, тебя наряжали в него, ты вертелась минуту перед зеркалом, а потом говорила:

– Но как же в этом платье сидеть в седле? Нет, снимайте! – и с этими словами принималась сдирать с себя платье через голову, так, что летели в разные стороны перламутровые пуговки и трещал шелк.

Требовалось много времени и стопка классических картинок, изображающих дам верхами, чтобы ты примирилась с длинным платьем и всякому, кто похвалит твое платье, говорила, как бы извиняясь:

– Это ничего, что платье длинное. В нем все равно можно ездить на лошадке. Есть специальные дамские седла. На них сидят боком и вместо правого шенкеля используют хлыст. (Понятия не имею, где ты уже тогда нахваталась конных терминов.)