Отцы

Но следующее утро у нас было отравлено плесенью. Едва только я встал, дед принялся мне рассказывать, что, пока я был в командировке, в квартире над нами прорвало трубу отопления, что вся стена в твоей спальне теперь мокрая, что за пару дней на мокрой стене выросла плесень и что совершенно невозможно девочке жить в своей спальне, пока стена не будет высушена и обработана противогрибковым спреем. Целый завтрак мы с дедом посвятили разговорам про антигрибковый спрей, и, только уже выйдя из дома, я заметил, что ты не разговариваешь со мной.

– Я тебя чем-то обидел? – спросил я девочку.

– Ты все утро разговаривал с дедом, как будто меня нет.

– Прости, пожалуйста. Мы разговаривали про плесень в твоей в комнате.

– Вот именно. А можно было все это время играть в Стича.

Я открыл дверь машины. Я посадил тебя на заднее сиденье и пристегнул ремнем безопасности. Я поцеловал тебя в лоб. Я дал тебе нарочно для подкупа валяющуюся в машине жвачку. Ты молчала.

Я завел мотор и поехал. Ты сказала только:

– Поставь мне, пожалуйста, «Алису».

Я вставил в проигрыватель диск со сказкой «Алиса в стране чудес». Ты на заднем сиденье подпевала диску: «Догонит ли в воздухе или шалишь летучая кошка летучая мышь…» Я попытался подпевать вместе с тобой. Но ты сказала:

– Папа, не пой. Ты все утро разговаривал с дедом, хотя можно было все утро играть в Стича.

Дальше я молчал. Ты на заднем сиденье пела вместе с пластинкой: «Я рыбая мышь или мышная рыба…» А мне, честное слово, было очень грустно, что вот я впервые в жизни везу дочь в школу, и надо же было мне именно в этот день все утро разговаривать с дедом про плесень и противогрибковый спрей, вместо того чтобы играть в Стича.

Я припарковал машину около твоей школы. Ты вышла и сразу стала на поребрик (это такое петербургское слово, чтобы называть бордюр). Ты всегда ходила по поребрикам. Игра заключалась в том, чтобы ходить по поребрикам и никогда не ступать на мостовую. Ты говорила, что примерно за год хождения по поребрикам натренируешься и станешь акробаткой.

Я вытащил из багажника твой школьный рюкзачок в виде красного медвежонка. Ты шла по поребрику, а я поднес к тебе сзади мишкообразный рюкзачок и, прикоснувшись носом рюкзачка к твоему уху, прошептал хриплым голосом, подобающим дракону Стичу:

– Варька, ты уже стала акробаткой или еще не стала?

– Стич, это ты, что ли? – не выдержала ты. – Ты превратился в рюкзачок?

– Конечно, это я! А куда ты идешь?

– В школу, – серьезно ответила ты.

– Зачем тебе в школу? Там разве дают что-нибудь вкусное?

– У папы спроси, – серьезно ответила ты.

И я понял, что прощен.

65

С тех пор я часто водил тебя в школьную подготовишку, и каждый раз мы говорили про что-нибудь умное, и тебе это нравилось. Ты устраивалась на заднем сиденье автомобиля, пристегивалась (ох, каких же усилий мне стоило приучить тебя пристегиваться) и говорила:

– Ну давай, папа, загадывай загадки.

Я тогда спрашивал, например:

– Ты знаешь, Варенька, что Земля круглая?

– Конечно, знаю. Это знает даже мой глупый дракон Стич.

– А почему же тогда, если Земля круглая, нам кажется, будто она плоская?

Ты на секунду задумывалась. Впрочем, правдоподобный ответ приходил тебе в голову довольно быстро:

– Нам кажется, что Земля плоская, потому что мы едем по плоскому месту. Земля ведь по горкам закругляется. И мы когда летом были с тобой в горах, тебе же там не казалось, что земля плоская.

– Хорошо, – говорил я, – но почему же тогда Земля круглая, а вода с нее не скатывается и не утекает?

Ты думала долго. В зеркальце заднего вида я любовался напряжением мысли на твоем лице. Наконец ты говорила:

– Загадай лучше загадку из математики.

– Ну зачем же ты сразу сдаешься? Я могу тебе объяснить, почему вода не…

– Папа, – ты решительно перебивала меня, – загадай лучше загадку из математики.

Я загадывал:

– Варя собрала три яблока (у нас на даче в тот год был огромный урожай яблок), папа собрал еще два, мама собрала три и Вася собрал два. Сколько всего получилось яблок?

– Десять, – ты отвечала не задумываясь. – И вообще, зря ты, папа, думаешь, что загадки по математике мне можно загадывать только до десяти. Я уже давно умею считать до ста и умела бы до тысячи, только мне пальцев не хватает.

– У тебя что, сто пальцев?

– Нет, папочка, пальцев у меня дома двадцать, а в машине десять, потому что я в ботинках.

– Как же ты считаешь до ста на десяти пальцах?

– Дома я на пальцах ног считаю десятки, а на пальцах рук – единицы. А в машине десятки я считаю на левой руке, а единицы считаю на правой. И каждый палец складываю сначала напополам, а потом совсем, и получается по десять цифр на каждой руке.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Варя собрала двадцать семь яблок, Вася собрал еще четырнадцать, потом мама съела два яблока, Варя съела одно, но папа тем временем собрал восемь. Сколько получилось яблок?