Отцы

– А, ну да. – Олег тихонько фыркнул. – Ну да, ну да.

– Что?

Их разговор прервал внезапно очутившийся перед ними модный переводчик из Мюнхена, чей рассказ Олег был вынужден слушать в столовой. Согласно своему недавно оглашенному плану, он, судя по всему, намеревался войти в аудиторию прямо по окончании пары, но не успел собраться с мыслями при виде раньше времени вышедшего из аудитории преподавателя. Отступать было некуда, и студент перешел в нападение, которое, как известно – наилучшая защита.

– А-а-а-м-м, – протянул он, лихорадочно собираясь с мыслями и искоса тараща глаза на Олега, в котором узнал недавнего соседа по столовой, – Кирилл Евгеньевич?

Кирилл, подняв правую бровь, радушно улыбнулся студенту как доброму знакомому:

– А, это вы, Ковальчук? А я уже потерял надежду. Что же вы на пересдачу не явились?

Ковальчук переводил взгляд с Олега на Кирилла, и по его глазам было видно, что он лихорадочно выбирает стратегию поведения.

– Вы не поверите, подозрение на атипичную пневмонию, 3-х недельный карантин, еле вырвался. Недельку дома отлежался, – и сразу к вам, Кирилл Евгеньевич, мне бы зачёт сдать… я все время готовился.

– Ну и как же мюнхенские врачи вас с таким диагнозом на конференцию отпустили? Хотя, по отзывам моих коллег, вы, несмотря на свою атипичную болезнь, переводили неплохо, не опозорили честь факультета.

Ошалевший от такого поворота Ковальчук, чуть не скатившийся до роли «несчастный студент во власти любимого, но строгого преподавателя», понял, что нет ничего лучше, чем быть откровенным.

– Кирилл Евгеньевич, простите, что соврал. Вы же понимаете, чтобы выйти на хороший уровень, нужна языковая практика. Но не было у меня уже другого выхода, я уже контракт подписал, и рассчитывал ваш экзамен с первого раза сдать.

– Ваша правда, Ковальчук. Кто же знал, что оно так все повернётся, – закончил мысль Кирилл. – В общем, так. За хороший перевод в Мюнхене выражаю вам устную благодарность. Но вот с пересдачей придется не билет тянуть, а по всему материалу курса ответить. Жду вас в среду после четвертой пары.

И друзья пошли дальше, оставив студента размышлять о перипетиях его судьбы.

– Вот ведь, подлец какой, – беззлобно сказал Кирилл, когда они ушли из зоны слышимости студента. – Собирался мне экзамен сдавать за бутылку коньяка, шустрик такой. А сам ни в зуб ногой, весь прошлый семестр не появлялся на лекциях. Но, надо отдать ему должное, в языке хорошо варит. Переводить в Германию ездил, к моим постоянным клиентам. Кстати, они мне про него уже рассказали, отработал нормально. Но ведь есть в его поведении какой-то вызов, ты понимаешь? Вот что с ним делать?

Олег задумался и сказал:

– Да ладно, забудь. Не об этом нам сейчас думать надо. Мне тут на твоей паре одна идейка в голову пришла.

Глава 6 Фигурант

Кирилл с Олей шли из института домой через городской парк. По вторникам её занятия на подготовительных курсах заканчивались одновременно с парами отца, и она каждый раз придумывала отговорки, лишь бы не идти домой вместе. Но сегодня она неожиданно для себя легко согласилась на предложение прогуляться по парку. Весенняя зелень только принялась раскрашивать окружающий пейзаж. Было ещё светло, но народу в этот час было немного. Оля смотрела по сторонам и периодически бросала взгляд на отца. Говорить было вроде бы не о чем. Как и в последние несколько дней между ними висела гнетущая недосказанность. Но в этот раз Оля заметила, что он вёл себя как-то странно. Походка отца приобрела некую сконцентрированность, он был собран и цепкими глазами смотрел по сторонам. Скулы стали четко очерченными, а дыхание – частым и глубоким. «Опять из-за меня сердится, – подумала Оля, – сколько же можно». Такое состояние давило на девушку уже несколько дней.

– Слушай, пап, – Оля решилась разрядить обстановку и повернулась в пол-оборота к отцу, – мы зайдем в магазин?

Кирилл не успел ответить, потому что Оля вцепилась ему в руку. Ее взгляд был направлен мимо Кирилла на перпендикулярную аллею. Он повернулся, – в их сторону, разбрасывая гравий во все стороны, мчалась огромная черная собака.

Кирилл сделал глубокий выдох.

– Паа-ап, – беспомощно проговорила Оля.

Она огляделась по сторонам. Аллея была пустынна.

– Зайди за меня, – сказал Кирилл, правой рукой подталкивая дочь за спину.

Сделав шаг к собаке, он снял с шеи шарф, обернул его вокруг обоих кулаков, и выставил вперед прямые, одеревеневшие руки с растянутой перепонкой шарфа.

– Па-а, – раздалось из-за спины.

– Стой за мной, не высовывайся, и главное, не двигайся, собака может переключиться на тебя.

Рычащая черная овчарка очутилась на расстоянии прыжка от Кирилла, молнией взлетела в воздух и, жутко клацнув зубами, вцепилась в шарф. Кирилл рванул шарф на себя и стал дергать его из стороны в сторону, таская собаку по весенней пыли. Иногда он поднимал ее в воздух, крутя перед собой.

– Беги, позови людей, – бросил он через плечо съежившейся от страха Оле.

– Ой, мамочки, – пролепетала она.

– Беги, кому сказал!