Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт

Обняв друг друга за плечи, мальчики и юноши образовали кружок и пустились в пляс.

К ним присоединились взрослые, бородатые мужчины, кое-кто со смеющимися, тихонько повизгивающими от восторга малышами на плечах.

Спустя некоторое время несколько девушек, взявшись за руки, цепочкой направились и скрылись за живой изгородью, встали в круг и начали весёлый, зажигательный танец. Ренана схватила за руку стоящую рядом круглолицую девочку-ровесницу с длинной чёрной косой и потащила в круг: «Даси, пошли-и!!!» Сидящие на местах зрители азартно хлопали в ладоши, некоторые начали подпевать, к ним присоединялись новые и новые голоса. Вскоре пели все, и над этим радостным хором гремели сильные, чистые, красивые голоса любимых артистов.

Нехама нежно прижала к себе Шилат, ласково гладила её, и они обе радостно и ритмично хлопали в ладоши. Ренана выглянула из-за изгороди и махнула матери рукой: «Ма-ам, пошли, потанцуем!» Нехама, улыбаясь, покачала головой: «Ты танцуй, доченька, а мы с Шилат посидим…» — но, чуть подумав, наконец, всё же вняла уговорам старшей дочери и ненадолго присоединилась к кругу танцующих молодых женщин и девушек, держа за руку малышку Шилат.

Она вспомнила молодые годы, как они с Бенци бегали по концертам клейзмерской и хасидской музыки, которые устраивались в те времена два раза в неделю то в одном, то в другом небольшом концертном зале Эрании, или в синагогах Меирии — в те годы ещё не было знаменитого эранийского Парка.

Губы Нехамы шевелились, она тихо подпевала и улыбалась, ласково поглядывая на танцующих мужа и сыновей и изредка кидая взгляд на старшую дочку, самозабвенно отплясывающую в кругу своих ровесниц. Шилат вырвала руку, махнула маме и побежала в круг танцующих мужчин к отцу, который тут же подхватил её и усадил себе на плечи. Нехама с радостной улыбкой горящими глазами глядела на особое выражение любовной гордости на лице Бенци, когда он танцевал с младшей дочерью на плечах, одновременно приобняв за плечи близнецов.

До Нехамы вдруг дошло, что звонкие детские голоса её близнецов Шмулика и Рувика красиво вплетаются в голоса артистов. Это они, её талантливые мальчики, её любимые детки!.. Она с тёплой нежностью смотрела на них и думала: а ведь это её папа, рав Давид, увлёк их музыкой, порекомендовал хороших педагогов!

Гилад и Ронен виртуозно перебирали струны своих гитар, Ронен ладонью задорно отбивал ритм. Неожиданно они оба, сверкнув глазами, затянули чарующую мелодию песни, которая в первый момент заставила застыть и замолчать в ошеломлённом восторге танцующих по обе стороны огненной бугенвильи. Тут же к поющим артистам начали присоединяться отдельные голоса, которых становилось всё больше и больше.

Юноши и мальчики снова закружились в танце, успевая хлопать в ладоши.

Дороны кружились во внутреннем малом кругу, и Бенци обнимал близнецов, чистые детские голоса которых весело звенели на всю Лужайку, красиво перекликаясь с голосами Гилада и Ронена. Гилад и Ронен тоже услышали, пристально глянули в направлении поющих близнецов и с улыбкой подмигнули им. Мальчишки покраснели от радостного смущения.

Мелодии сменяли одна другую. Казалось, танцующие, струясь затейливой цепочкой взад-вперёд и по кругу, никогда не устают. Но вот, по заявкам публики, Гилад, отложив гитару в сторону, запел звучным баритоном: «Упорхнув, словно птица из сети».

Эту песню публика знала и любила, поэтому песню подхватили все, кто находился на Лужайке, даже дети 5–6 лет робко подпевали, изо всех сил стараясь правильно выпевать мелодию. Было удивительно, как эти слова и мелодия, их сопровождающая, пробудили необычайное единение всех зрителей «Цлилей Рина». Когда затих последний звук песни, Ронен подошёл к краю сцены и объявил: «Антракт!» Мужчины встали на Арвит (вечернюю молитву). На сцене к ним присоединились и артисты. Многие женщины и старшие девочки, в том числе и Нехама с Ренаной, пошли за живую изгородь.

* * *

Перерыв закончился. Артисты вышли на середину сцены, освещённые ярким светом прожекторов. Раскланиваясь на все стороны и улыбаясь, они проскандировали хором:

«А теперь — сюрприз!..» Оба, взявшись за руки, отошли от края сцены. Гилад, улыбаясь, держал в руках флейту, а Ронен вытащил из-за пазухи и поднял вверх… длинный, витой шофар. Публика замерла. Кое-кто уже откуда-то знал, что Ронен намеревался именно сегодня продемонстрировать свой необычный шофар.