Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт

Гилад с улыбкой протянул Бенци обе руки: «Невозможно ошибиться — вы отец близнецов? Адони… простите?» — «Дорон, Бенци Дорон…» — улыбнулся Бенци и ответил на рукопожатие. Заговорил Ронен: «Адон Дорон, мы сейчас слышали, как пели ваши сыновья-близнецы. У вас очень талантливые мальчики, и грех не развить их талант! — он застенчиво улыбался, но тон разговора был серьёзен: — У вас вообще-то в семье кто-нибудь поёт, или играет?» — «Мы начали в этом году учить наших мальчиков играть на гитаре, ведь им уже 10 с половиной. Шмулик, кроме того, хочет учиться игре на флейте. Хотя они, вроде, маловаты для этого…» Бенци назвал имя учителя, который начал обучать мальчиков. Ронен просиял: «Да ведь это известный педагог, мы его пригласили в студию! Обучение мальчиков в студии вам обойдётся гораздо дешевле…» — «Вообще-то, у жены отец — раввин и кантор… — заметил Бенци. — Вот у кого голос! Может, слышали? — рав Давид Ханани, они с женой, рабанит Ривкой, уже больше 6 лет живут в Неве-Меирии. Там же и их два сына с семьями…» Гилад и Ронен восхищённо воскликнули хором: «Конечно! Кто же не знает рава Ханани! И его сыновей тоже!» — «Собственно, он и увлёк внуков музыкой, чтобы меньше шалили на пару… Такие шалуны были — спасу не было от их проделок! — Бенци ласково улыбнулся, потом прибавил: — Как уж ему это удалось, Б-г ведает… У нас в семье все любят музыку… А вообще-то я программист, жена — дипломированная медсестра…» — «Внуки рава Давида! — Гилад не сводил глаз с Бенци, и его лицо осеняла добрая улыбка. — Да мы сочли бы за честь учить внуков рава Давида! Надеюсь, вы согласитесь отдать их в нашу студию? У нас они шалить не будут, просто будет некогда!» Помолчав, Гилад заговорил на не менее важную тему: «Мы сейчас ищем спонсоров, которые согласятся субсидировать наш проект. Ведь мы-то знаем, что в многодетных еврейских семьях талантливых детей немножко больше, чем денег на их обучение.

Значит, необходимы спонсоры! Может, найдутся в Америке, в Европе, или в Австралии».

Бенци и артисты обменялись телефонами, он кликнул сыновей, и они направились в сторону кондитерской «Шоко-мамтоко». Ронен окликнул удаляющегося Бенци: «Только не злоупотребляйте мороженым и холодным питьём!» — «Берегите голоса ваших мальчиков! — проговорил и Гилад. — Вы себе представить не можете, какое это сокровище — их голоса!»

* * *

Бенци, нежно приобняв за плечи Шмулика и Рувика, медленно шагал по аллее. Вдруг он услышал за спиной знакомый мягко рокочущий басок, говоривший на иврите с английским акцентом: «Ну, как, Максим, доволен, что я тебя вытащил на этот концерт? А то всё барды да барды!» Ему отвечал высокий мягкий голос с сильным русским акцентом: «Ну, моя любовь к бардам не исключает любви к другой хорошей музыке. Тем более к такой потрясающей! Спасибо тебе, Ирми, большое спасибо!

Разве мог я когда-нибудь представить, что попаду на такой прекрасный концерт? И что весь зал будет в нём участвовать?» Бенци замедлил шаги: он, не оборачиваясь, угадал, кому принадлежит знакомый басок, мягко и восторженно рокочущий: «А как тебе шофар? Сила, а? Я почему-то не представлял, что на нём можно исполнять мелодии, пусть и простенькие, что его возможности это позволяют. А ведь сам, будучи мальчишкой, ещё в Лос-Анджелесе, трубил в шофар. Но играть?..» — «А мне показалось, что он просто вёл что-то вроде аккомпанемента…» — «Держу пари, он что-то туда встроил. Тогда это не совсем шофар… С одной стороны, акустика позволяет, но для извлечения мелодий, даже таких простеньких, нужно, наверно, нечто вроде мундштука. Или есть какие-то другие технические приёмы… Интересно этот шофар в руках подержать, со всех сторон его осмотреть…» «Так и есть — это Ирмиягу Неэман!» — подумал Бенци, продолжая прислушиваться к разговору.

«В любом случае интересно получилось! Артисты просто молодцы! А как тебе мальчишечки, которые подпевали? Мне даже стыдно было на их фоне свой голос подавать… Какие голоса! Талантливые, чертенята!» — «Да это же близнецы Дорон, я с их папой Бенци вместе работаю в «Лулиании». Недавно, правда, всего месяц. Он же и помог мне туда устроиться после армии. А что до его близнецов, то… Если им голоса не испортить, могут вырасти отменными артистами!..» — «Вот только где их учить…» — «Ты что, не слышал, что они говорили? Если им и вправду удастся открыть студию… А знаешь, я бы сам с удовольствием занялся исследованием древних инструментов! Вот только с какого краю начать!» Бенци медленно обернулся и, действительно увидел своего самого молодого коллегу Ирмиягу Неэмана, парня 22 лет, который недавно демобилизовался из армии и которого он устроил на работу в «Лулианию», к себе в группу; его стол стоял напротив стола Бенци. Он знал, что Ирми семнадцатилетним парнишкой приехал в Арцену, поселился в Меирии, окончил школу, потом отслужил в армии. Когда он вернулся из армии, Бенци с ним познакомился и взял шефство над одиноким парнем, родные которого вот уже несколько лет собирались перебраться сюда из Лос-Анджелеса, но что-то их удерживало в Штатах.