Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт

Бенци подошёл к столу и предложил остальным присаживаться вокруг. Он шутливо вполголоса обратился к полненькой, круглолицей старшей дочери: «Ренана, я бы на твоём месте не злоупотреблял… А впрочем, смотри сама…» Ренана отвечала певуче, неожиданно низковатым девичьим голосом: «А мне Шилат отдала свою порцию, а сама уснула. Нехорошо же оставлять!» — «Нехорошо, — согласился отец, но добавил: — Смотри сама, полезно ли это тебе…» Ирми с улыбкой прислушивался к разговору между Бенци и его дочерью. Он перевёл глаза с улыбающегося лица Бенци на лицо девочки, обратив внимание на живую мимику этого лица, удивительно похожего на лицо отца и братьев-близнецов.

Особенно ему понравились круглые щёчки с симпатичными ямочками и задорная улыбка, такая же, как улыбка Бенци. А до чего красят девочку пышные медно-рыжие волосы, заплетённые в толстую косу, с небрежным кокетством перекинутую через плечо! Каре-зеленоватые, как две огромные виноградины, глаза так же ярко блестят, такие же выразительные и на людей действуют, наверно, так же, как взгляд чеширского льва, его шефа.

Ренана случайно подняла глаза и заметила, какими глазами смотрит на неё огромный синеглазый «американец», пришедший вместе с отцом к их столу. В течение всего вечера девочка то и дело незаметно кидала на него любопытные взоры, изредка смущённо поглядывая на отца и мать: видят ли, куда направлен взор их дочери?

* * *

Бенци перезнакомил всех со всеми, и компания весело расселась вокруг стола.

Сидели, уплетая заказанные сласти и обсуждая концерт. Бенци рассказал Нехаме о намерении артистов открыть музыкальную студию и о предложении, сделанном ему лично артистами. Нехама радостно кивала и любовно поглядывала на своих близнецов:

«А папа-то как обрадуется!» Вспомнив совет Гилада и Ронена, Бенци строго, но с затаённой улыбкой, обернулся к близнецам: «А вам, мальчики, я закажу, что вы хотите, — кроме мороженого и холодного питья! Если, конечно, вы готовы ради пения и музыки пойти на такую жертву…» — «Готовы, пап, готовы!» — «А я вообще не хочу мороженого!» — заявил Рувик. — «Вот и молодец!» — улыбнулся Бенци, а Ренана за спинами родителей показала братишке язык.

Какое-то время над столом витали тихие разговоры. Ноам и Максим о чём-то переговаривались друг с другом, перебрасываясь техническими терминами, Ирми то и дело вставлял свои замечания. Ренана украдкой поглядывала на Ирми, а он усиленно делал вид, что смотрит куда-то в другую сторону, но взгляд скользил как бы по касательной сферы, в которой перемещались взгляды блестящих глаз девочки.

Вдруг Нехама предложила: «А что если мы пригласим ребят — кивком указав на Ирми и Максима, — к нам на ближайший шабат? Если им у нас понравится, станут нашими постоянными гостями…» Бенци радостно поддержал: «Отличная идея, дорогая!

Давайте, приходите!» Ноам повернулся к Максиму, а затем немного скованно — к Ирми: «Так я тебя… э-э-э… вас обоих… буду ждать. Непременно приходите.

Идёт? Запиши, Макси, мой телефон, а мне свой дай. Созвонимся…» Ирми растроганно благодарил старших Доронов: «Спасибо, адони, спасибо геверет Дорон, спасибо, Ноам. Напитки мы с Макси принесём, только скажите, какие у вас предпочитают…» Ренана просияла и благодарно посмотрела на отца, потом украдкой перевела глаза на Ирми.

* * *

Тут Бенци увидел своего соседа из дома напротив, Зяму Ликуктуса, который не так давно поступил на работу во вновь созданный отдел электронной акустики «Лулиании».

Зяма пришёл один. Бенци знал, что в его семье так было принято: жена в основном сидит дома с дочерьми, а он, «мужчина, тяжко трудящийся на благо семьи, зарабатывающий деньги», должен иметь возможность время от времени развеяться вдалеке от домашнего шума и суеты. Он как раз подходил к стойке, собираясь сделать заказ, и помахал рукой Бенци. Бенци окликнул его: «Сосед, привет!