Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт

Моти пытался снова воспроизвести свой жест, но у него ничего не получалось: слишком много факторов должно было сойтись, да ещё и по закону случайного изменения кривизны окривевшего кольца… "Да, за один день все факторы учесть невозможно… А, кстати, сколько времени я уже нахожусь внутри окривевшего кольца?.. Сутки, больше?.. А может, всего пару-другую часов? Пора отдохнуть…" – подумал Моти и с этой бесцветной мыслью нежно провёл кончиками пальцев вдоль нервно струящейся и закручивающейся рваной неравномерной спиралью зеленовато-жёлтой полоски. Неожиданно прогремел оглушительный и резкий пассаж силонофона (Моти не знал, что это было новое изобретение Ад-Малека – первый взбрыньк, который назвали классическим). Полоска, которой Моти коснулся, взвилась вверх – и перед ним открылся проход в узкий длинный коридор. Моти долго не раздумывал, не оглядывался, он просто шагнул в открывшийся узкий-узкий, щелеподобный, проход – как видно, он настолько похудел за время болезни, что прошёл без малейшего труда.

Его мало заботило, что он направляется, может быть, вон из помещения в совершенно неподходящем для прогулок виде. Он меньше всего думал, что облачён не в свою любимую домашнюю пижаму, даже не в казённое больничное одеяние, в котором он провёл последние дни в больнице в обществе преданной жены, врачей и медсестёр.

На нём, как на вешалке, висело нечто несвежее, неопределённого цвета и формы. Но это всё, повторим, нисколько не смущало Моти. Он увидел выход из окривевшего кольца, может, даже из придуманных им тупиков – и поспешил им воспользоваться.

Главное – подальше от округлой тахты с душными перинами и ещё более душными, тяжёлыми одеялами!..

***

Моти медленно шёл по нескончаемому коридору, который смутно напоминал бесконечную трубу с множеством поворотов. Он не ощущал знобкой сырости, не замечал, что по стенкам, выполненным из неизвестного материала, струится вода – не вода, пар – не пар, а может, просто мерцает и переливается иней грязного, гнойно-бурого оттенка. Он только напряжённо всматривался вперёд, время от времени оглядываясь по сторонам. Было странное ощущение, что он знает, куда он идёт, но почему-то не видит направления. А главное – неясно, куда ведёт этот бесконечно-петляющий коридор. Моти подумал: "Неужели и это построено по типу Ракушки? Но что-то не похоже на сверкающую, манящую "Цедефошрию"… Или всё-таки она же, но для неудостоенных и непосвящённых?" Он начал уставать, да и боли в левом боку снова дали о себе знать. Но остановиться он уже не мог. Что-то ему подсказывало, что, начав этот путь, он не сможет остановиться без веской на то причины.

И такая причина неожиданно возникла из-за ближайшего поворота. Да ещё такая причина, какой он никак не мог ожидать в этом непонятном месте. А впрочем…

Повернув в очередной раз он поднял глаза и… увидел, что от лениво струящейся то ли водой, то ли паром, то ли мерцающим и переливающимся инеем стены отделилась туманно-бесцветная знакомая фигура: кустистая борода, лохматая грива, увенчанная глубокой кипой, уныло висящие ниточки цицит. И неожиданно яркие каре-зеленоватые, как огромные виноградины, глаза на сильно осунувшемся лице… Моти удивлённо прошептал: "Б… Бен… ци? Т-т-ты?" – "Да… Тебя это удивляет?" – услышал он знакомый мягкий певучий баритон. – "Но… откуда?" – "А ты-то тут откуда? Я-то – ясно…" – подошёл к нему и отчётливо высветился перед ним его старый армейский друг и бывший коллега Бенци Дорон, изрядно осунувшийся и похудевший, даже обычно круглые щёки с забавными ямочками уныло обвисли. Моти нерешительно протянул руку и дотронулся до него: "Д-да… Пожалуй, не фантом…" – "И ты… тоже не фантом!..

Но откуда?" – "Не имею представления, откуда я взялся. Сам хочу понять, где я нахожусь… Лежал в больнице, со мною Рути была… не отходила от меня… – недоуменно промямлил Моти, и вдруг возбуждённо заговорил: – Пришли сыновья…

Бедняжки!.. Что им пришлось пережить!.. Что-то они просили… Что-то… про Ширли… От этого мне стало нехорошо, Рути дала таблетку с тумбочки… – ему казалось, что эта тумбочка очень важна в его рассказе. – Дала запить из графина.