Отцы, матери, дети. Православное воспитание и современный мир

Изначальный приоритет внутреннего опыта над внешним, присущий христианской традиции, естественно, получил свое развитие в практике повседневной жизни. В аскетической литературе святых Отцов сопротивление внешним и внутренним соблазнам чаще всего называется духовным деланием. Уже одно то, что слово πράξις ("делание"), обозначающее активность человека во взаимоотношении с внешним миром, было перенесено на активность духовную, внутреннюю, говорит само за себя. Внутренняя борьба всегда напряженнее внешних усилий; внутренний опыт всегда богаче и обширнее опыта внешних ощущений.

В IV в. как ответ на процессы секуляризации христианской жизни появилось монашество, в котором коллизии между внутренним и внешним разрешались устранением внешних препятствий. Появилась литература, фиксирующая как монашеский аскетический опыт, так и мистический опыт созерцания Бога. Уже один из основателей монашества, преподобный Макарий Великий, согласно церковной традиции, был автором цикла аскетических бесед. С тех пор не иссякает литература, посвященная практике духовной жизни. Патристическая аскетика — настоящая эмпирическая наука, описывающая опыт возникновения в душе греховных помыслов и желаний, внешние и внутренние причины их зарождения, а также пути борьбы с ними.

Однако рационализм Нового времени выдвинул свое представление о том, какой должна быть наука. В соответствии с этим представлением наука — это, во-первых, сбор и накопление данных; во-вторых, построение модели изучаемой реальности; и в-третьих, проверка теоретической модели путем методичной постановки опытов. Разумеется, под опытом здесь имеется в виду то, как его понимал основатель критического эмпиризма Дж. Локк, а теория признается, только если она описана языком математики и основана на достоверной статистике.

Понятно, что христианская традиция, знание которой коренится в Божественном Откровении, а опыт выражен не в математических выкладках, а в церковном Предании, оказалась за пределами позитивистского понимания науки. Например, после Галилея сотни миллионов школьников во всем мире уже не нуждаются в повторении его опытов, они принимают величину ускорения свободного падения как установленный факт. Не так в духовной сфере. Аскетический опыт Святых Отцов, собранный и описанный в их трудах, невозможно усвоить только по описаниям. Он может быть воспринят лишь в том случае, если человек лично приобщится к нему.

Только на рубеже XIX и XX вв. психологическая наука в лице венского ученого Зигмунда Фрейда, основателя психоанализа, обратилась к опыту, до того составлявшему предмет науки святоотеческой. Правда, с точки зрения христианской аскетики этот опыт по большей части расценивается как отрицательный опыт греха.

Психоанализ и наука

Успех фрейдизма нельзя объяснить его собственно научной обоснованностью. "Объект" психоаналитических исследований не представлен ни убедительной статистикой, ни широким охватом референтных групп, поскольку психологи имеют беспрепятственный доступ лишь в психиатрические клиники да в психологические консультации, то есть имеют дело либо с патологией, либо с очень специфическим контингентом, страдающим повышенной тревожностью[146].

Секрет успеха фрейдизма в том, что он обращен к личному опыту того, кто знакомится с концепциями психоанализа. Прочтя описание стадий сексуальности или фрейдистских комплексов, любой человек в своем воображении невольно уже "получил" опыт такой сексуальности, даже если не имел его раньше[147]. Такое усваивание внешнего по отношению к человеку опыта через прилоги и помыслы описано во многих памятниках патристической аскетики.

Это происходит потому, что Фрейд к бессознательному, которое он пытался исследовать, относился как патологоанатом к мертвому телу. Фрейд пытался описывать явления психики, не учитывая, что исследователь вступает во взаимоотношение с объектом, что он делает описание уже не прежнего объекта, а новой психической реальности, которую породил своим вмешательством. В действительности фрейдистские комплексы не выявляются из глубины бессознательного, но провоцируются самим психоанализом — возникает опыт, которого ранее просто не имелось. Однако бессознательное воспринималось Фрейдом как некая объективная реальность. При этом выведение его на уровень сознания принимается в качестве описательной модели, хотя на деле и то, и другое — феномены одного порядка, это опыт душевных переживаний. Но один воспринимается во фрейдизме как объективная данность (бессознательное), а другой такой же психический опыт (осознание бессознательного) — как ее научное описание. Как мышление, в своей основе принадлежащее XIX в., фрейдизм принимает равнозначные психические явления за принципиально различные.