Отцы-основатели

Дантона и Робеспьера почитают не как руссоистов и даже не как революционеров, а как основателей первой Французской республики, правопреемницей которой является нынешняя Пятая Республика, гражданское почитание их — долг, который французское республиканское государство несет перед своими основателями.

Так кем же были отцы-основатели первой Французской Республики?

Злой гений Революции Максимилиан Робеспьер

Максимилиан Робеспьер (6 мая 1758, Аррас — 28 июля 1794, Париж) — один из ведущих деятелей Великой французской революции. В 1793–1794 годах фактически возглавлял правительство республики, являясь идеологом и руководителем революционной диктатуры. Очень неоднозначная фигура, «Святой палач». Действительно неподкупный, действительно честный, действительно верящий в свои слова. Но с другой стороны — наивный и жестокий. Сама революция во плоти.

Действия Робеспьера по отношению к монархистам и прочим консерваторам были, безусловно, оправданы. Но он попал в ловушку неограниченной власти — поверил, что один вправе решать, кто враг народа, а кто нет. В результате его действия приблизили конец республики, хотя были направлены на ее защиту.

Как сказано в эссе Хиллари Мантел: «Если хочешь писать о Робеспьере, не нужно бояться ошибок. В противном случае любая фраза будет изобиловать условными и уточняющими оборотами, а любая цитата — сопровождаться извинительным «утверждают, что…». Придется то и дело противоречить себе, поскольку сам Робеспьер часто себе противоречил».

Так кем же был Максимилиан Робеспьер — великим героем или великим душегубом?

В мае 1758 года у четы Робеспьеров, жителей французского городка Аррас, родился сын, которого нарекли Максимилиан Франсуа Мари Исидор. Родители мальчика были разночинцами, хотя отец и занимал престижную должность адвоката. Его дед также был адвокатом, а прадеды — один прокурором, другой — нотариусом. Но мать, в девичестве Карроль, была дочерью пивовара. Так что Максимилиан знал точно, что дворянской крови у его предков нет. Впрочем, родителей он лишился на восьмом году жизни.

Дед по материнской линии и его опекун, пивовар Карроль, вопросами родословия не мучился. Он хотел для Максимилиана сытой и счастливой жизни. Так что, заметив острый ум и сообразительность мальчика, тут же пристроил его в хороший парижский коллеж — иезуитский лицей Людовика Великого, где тот проявил себя талантливым учеником. Дед был убежден, что образование компенсирует недостатки происхождения.

По иронии судьбы, именно юному Робеспьеру как лучшему ученику выпала честь приветствовать королевскую чету, посетившую лицей в 1775 году. В этот день лил дождь, семнадцатилетний Максимилиан стоял в грязи и читал длинную приветственную речь на безупречной латыни. Мария Антуанетта и Людовик XVI сидели в карете. Когда церемония закончилась, королевские особы покинули лицей, не удостоив лучшего ученика даже взглядом.

Максимилиан в юности мечтал быть дворянином. Он не оставил свою мечту и позже, когда стал студентом юридического факультета Сорбонны и когда, наконец, его сделали полноправным членом коллегии адвокатов при совете Артуа, и часто подписывался де Робеспьер — для благозвучия.

Даже во времена расцвета террора, дирижером которого он сам и был, когда любой намек на аристократичнось мог привести человека на гильотину, Робеспьер ходил в напудренном парике, коротких аристократических панталонах ниже колена и платье по последней моде. О нем никак нельзя было сказать, что он человек из народа. Несмотря на любые политические бури, каждое утро Робеспьера посещал цирюльник, который брил его, пудрил и помогал одеться. Всегда чисто и безукоризненно одетый, в туфлях на каблуках, Робеспьер источал аристократическую холодность и лоск. При этом, по воспоминаниям современников, у него были безобразно обкусанные ногти. Он почти никогда не смеялся, мало спал и мало ел. Один мемуарист метко заметил, что когда Робеспьер ел, то был похож на кота, лижущего уксус.

Мировоззрение Робеспьера формировалось под воздействием великих мыслителей. Юный Максимилиан читал то же, что и большинство его образованных современников. На его письменном столе лежали тома французских философов-просветителей Монтескье и Вольтера, Гельвеция и Дидро. Но душой будущего юриста овладел только один автор — Жан-Жак Руссо.

Только у Руссо мог найти Робеспьер яростную критику частной собственности: «Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: “Это мое!” — и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн, убийств, несчастий и ужасов уберег бы род человеческий тот, кто, выдернув колья или засыпав ров, крикнул бы себе подобным: “Остерегитесь слушать этого обманщика, вы погибли, если забудете, что плоды земли — для всех, а сама она — ничья!”»