Отцы-основатели

Гильотина работала исправно и ежедневно. В тюрьмах, ожидая смерти, сидели тысячи французов. Революционная гадина, как говорили монархисты, стала пожирать сама себя.

С началом террора отношение к Робеспьеру изменилось. Если прежде в нем видели совесть революции, теперь многие смотрели на Максимилиана со страхом.

Бо́льшая часть Франции устала от диктатуры Комитета общественного спасения. Поля, мануфактуры, корабли и витрины магазинов властно требовали свободы предпринимательства — такой, чтобы богатство не надо было ни от кого прятать. Даже некоторые коллеги Робеспьера по Комитету и Конвенту втайне давно и успешно занимались коммерцией. Замысел Неподкупного со временем превратить Францию в страну «добродетельных» мелких собственников, живущих только своим трудом, был отвергнут большинством якобинцев, уставших от вереницы казней.

На Робеспьера было организовано несколько покушений, но неудачно. Одна из заговорщиц оказалась юной парижанкой. Она спряталась в доме Робеспьера и надеялась заколоть его ножом, но была обнаружена. Девушку, само собой, отправили на гильотину. После этого инцидента Робеспьер издал указ, поощряющий доносы на заговорщиков. Последних казнили по упрощенному судебному процессу.

Счет шел на тысячи уничтоженных врагов отечества в неделю: по мнению историков, за период правления Робеспьера было уничтожено около 35–40 тысяч человек.

Все больше французов подозревали, что именно Робеспьер и есть главный враг их родины, уничтожающий по наветам и собственной прихоти невиновных сограждан. Робеспьер почувствовал перемену в умонастроениях. Он даже перестал появляться на заседаниях, в нем росла уверенность, что заговор против отечества и свободы зреет в недрах самого Конвента.

Робеспьер заговорил о необходимости чистки революционных рядов. Только за полтора месяца в 1794 году было казнено свыше 1300 человек. Такой террор подорвал моральный дух революционеров, и умеренные захватили власть. Это было названо переворотом 9 термидора: 27 июля (по революционному календарю — 9 термидора) 1793 года во время своей речи в Конвенте Максимилиан был неожиданно прерван яростными криками «Долой тирана!», а затем его вместе с ближайшими соратниками отвели в тюрьму.

Арестованный диктатор заявил: «Республика погибла! Настало царство разбойников!»

Конвент принял декрет об аресте Робеспьера и его сторонников. Однако в тот же вечер члены Парижской коммуны освободили Робеспьера и спрятали его в своей резиденции. Тогда войска Конвента окружили здание и начали штурм. Для Робеспьера он оказался неудачным: он то ли пытался покончить жизнь самоубийством (как это сделали многие соратники Неподкупного), то ли был ранен выстрелом нападавших — в пылу сражения пуля раздробила ему челюсть. На этот счет существуют разные версии, впрочем, ничего уже не имело значения. На столе остался лежать призыв Робеспьера к радикальным силам Парижа, который он успел подписать лишь первыми буквами «Ро».

Раненых перенесли в помещение Комитета национальной безопасности. Робеспьер не мог говорить. Из раны шла кровь, и Максимилиан все время тщетно пытался стереть кровавые пятна со своего элегантного платья. На рассвете пришел врач, чтобы обработать рану, вытащить осколки кости и сделать перевязку.

Арестованных увезли в тюрьму Консьержери. Робеспьера поместили в камеру по соседству с той, которую занимала казненная девять месяцев назад Мария Антуанетта.

Казнь гражданина Робеспьера, которого теперь называли не иначе как Бешеной Гиеной, состоялась на следующий день, 28 июля. Арестованных без суда отвезли на площадь Революции (сегодня это площадь Согласия) на казнь. Зеваки, собравшиеся вдоль улицы Сент-Оноре, смеялись, показывали на них пальцами и выкрикивали ругательства.

Кроме Робеспьера, казнили еще 21 революционера: ближайших сподвижников из Комитета общественного спасения Кутона и Сен-Жюста, младшего брата Робеспьера Огюстена, верных коммунаров, пытавшихся спасти своего лидера от смерти.

Максимилиан Робеспьер был последним казненным в этот день. Он лежал на дне телеги, и его пришось нести на эшафот. Палач сорвал с него голубой сюртук, запятнанный кровью, и бинты с головы. Крик боли, который издал раненый, был слышен на всю площадь. Его быстро положили под лезвие, нож гильотины отсек голову бывшему диктатору, и палач высоко поднял ее над толпой. Все было кончено. Террор остался в прошлом.

Решением Конвента тело Робеспьера предали земле без указания места захоронения. По одним сведениям, он захоронен в братской могиле вместе с казненными на Гревской площади в этот день, по другим — его тело бросили в ров на кладбище Пик-Пюс, где лежали останки убитых по приказу диктатора.

Робеспьер оставил после себя залитую кровью Францию. Но это была страна победоносных армий, страна с обретшим силу «средним сословием», в которой возрождение абсолютной королевской власти оказалось уже невозможным.

Жорж Жак Дантон