Отцы тьмы, или Иезуиты просвещения

В свою очередь, и новый господин — буржуазия — безоговорочно воспринял этические нормы иезуитов. Выросшая в недрах феодального общества мораль ордена и по сей день находит широкое применение в мире «свободного предпринимательства», который свои истинные намерения с чисто иезуитским ханжеством прикрывает фразами о «любви к ближнему».

Особенно близки нынешним толстосумам те теоретические посылки нравственного учения иезуитов, где оправдываются скаредность, страсть к накопительству как праведными, так и неправедными путями, стяжательство. Пусть не буква, но дух орденской морали усвоен в капиталистической среде крепко и даже творчески. Слух собственника эпохи империализма не в меньшей степени, чем средневекового барона, услаждают туманные разглагольствования «сынов Лойолы» об ответственности богатых в первую очередь перед самими собой и своим классом, о двойном стандарте этических норм для «высших» и «низших» общественных групп и тому подобные утверждения. Ловкий слуга аристократии и дворянства, орден стремится быть необходимым сегодняшним властителям и работает на благо все тех же угнетателей, в какую бы тогу они ни рядились.

«Цель оправдывает средства» — эта печально знаменитая формула, в сжатом виде выразившая моральное кредо ордена, пожалуй, лучше всего показывает нравственную преемственность различных поколений «сынов Лойолы», а также то пагубное воздействие на умы, которое имеет такого рода философия. Не этот ли хлесткий и антигуманный лозунг восприняли «белокурые бестии» третьего рейха, доведя иезуитскую методу до совершенства и наполнив ее собственным содержанием?

Мораль вседозволенности, внедренная в сознание иезуитами и духовно развратившая общество, подготовила ту почву, на которой пышным цветом произросли плевелы нацизма и его идейного наследника — неофашизма. Ставка ордена на аристократию, на власть имущих тесно смыкается с ницшеанской проповедью «высших типов» человеческого рода, противостоящих «черни», «толпе», «стаду», «малым мира сего».

Родство философии Ницше, предвосхитившей открытую диктатуру «новых господ земли» и оправдывающей их «сверхчеловеческий» произвол и авантюризм, с моралью «Общества Иисуса» проявляется хотя бы в том, что как первая, так и последняя не связывают «избранных» общепринятыми нормами христианской нравственности. Христианские ценности, навязываемые в качестве морального регулятора большинству, не должны смущать тех, кто волей судеб оказался на вершине социальной лестницы. Это положение лежит в основе нравственного учения иезуитов, оно же пронизывает и теорию «имморалиста» Ницше, его отзвуки явно различимы среди грохота фанфар гитлеровской « тысячелетней империи ».

Корни игнацианской морали, суть тех глубоко обдуманных приемов, посредством которых иезуитизм проникает в совесть людей и делает любое преступление нравственно возможным, следует искать в так называемой концепции пробабилизма, т. е. правдоподобия. Над ее разработкой трудился целый ряд признанных моралистов ордена (часть из них за особые заслуги перед католической церковью была произведена в святые). Наиболее известные среди них — Герман Бузенбаум, живший во второй половине XVII в. и преподававший богословие в Кельне; Альфонс Лигоури, настолько плодотворно развивший идеи Бузенбаума, что удостоился в 1839 г. от папы Григория XVI особого звания «учитель церкви»; богослов иезуит Суарец, названный другим понтификом, Бенедиктом XIV, «светильником богословия»; казуисты Луго и Эскобар, от имени которого произошел во французском языке глагол escobarder, что значит «лицемерить».

Характерно, что принципы этих благочестивых мужей XVI— XVIII вв. положены в основу курса нравственного богословия, читаемого во всех учебных заведениях ордена. Теория правдоподобия базируется на том, что, поскольку в Библии и в учениях церковных авторитетов имеются самые различные, а часто и прямо противоположные оценки одних и тех же человеческих поступков (а согласно католической доктрине, ни Священное писание, ни авторитеты ошибаться не могут, так как они истинны), то, следовательно, поступки эти можно оценивать неодинаково, в зависимости от ситуации.

Согласно этой теории, все деяния, даже в высшей степени безнравственные, следует рассматривать не с точки зрения общепринятой морали и законов общества, а представлять в выгодном свете и истолковывать соответственно. Для того чтобы не быть голословными, приведем несколько примеров.