Отвага

Возникла только отсрочка, но Лисандр и ей был рад. Когда руки освободятся, он погладит любимую Сумерку и почувствует под пальцами биение ее сердца.

Инферналь тем временем дождался, пока Жакар немного успокоился, и сообщил ему свое мнение:

– Ваше величество, казнь малолетнего не произведет положительного впечатления. Ваша популярность пострадает еще сильней.

Жакар громко засопел. Кипение возобновилось. Казалось, пар окутал трон. Инферналь выдержал паузу и прибавил:

– Сир! Смертная казнь иной раз влечет за собой дурные последствия. В данном случае я бы вам не советовал прибегать к ней.

– Мое решение изменить нельзя.

Стоило Жакару подумать о Лисандре, в нем вспыхивала ярость. Он ненавидел любое напоминание о Тибо. Нужно смести жалкий объедок с царского стола! Чем больше король кипел, тем ощутимее леденел у него затылок. Жакар разозлился еще пуще. И все же Инферналь рискнул вмешаться еще раз:

– Неудачи никого не радуют, сир, но стоит ли показывать подданным, НАСКОЛЬКО они вас задевают?

– КТО ВАМ СКАЗАЛ, ЧТО ЗАДЕВАЮТ? ОНИ МНЕ БЕЗРАЗЛИЧНЫ!

Жакар готов был стукнуть кулаком по подлокотнику, однако при малейшем движении острая боль пронзала руку на перевязи.

– Решение отмене не подлежит! – рявкнул он. – Вечером птица окажется в супе, а маленького негодяя сбросят с пика Забвения. Кстати, когда у нас начинается прилив?

Инферналь понятия не имел. Тяжелое молчание прервал скрип двери. Опять явился Аристотель, подметая пол беретом с собачьими ушами. Лишь чрезвычайные обстоятельства приводили в Тронную залу человека, в чьи обязанности входило никого сюда не впускать. Жакару его появление не понравилось.

– Аристотель! Как ты посмел помешать нам? Ужо поплатишься головой с беретом или без берета!

Аристотель, дрожа от ужаса, выпустил берет из рук. Тот шлепнулся как блин. Лакей склонился еще ниже.

– Ваше величество! К вам работники, Шарль и Матильда.

– Кто такие?

– Кузнец и прачка, ваше величество.

– Аристотель, ты уволен. Инферналь, отправьте их туда, откуда пришли. Мне недосуг их выслушивать.

– Сир! – Аристотель снова низко поклонился. – У них к вам важное сообщение. Они настаивают, что должны поговорить с вами наедине.

– Наедине?! А больше они ничего не хотят? Да кто они такие, в самом деле?

– Ваше величество, кузнец сказал: «Предупрежден – значит вооружен».

– Ах, это тот, что сыплет пословицами? Вот зануда! О чем предупрежден?

– Не могу знать, ваше величество, сообщение касается… Гиблого леса.

У Жакара мгновенно переменилось выражение лица. Он так сильно сжал скипетр, что швы на перчатке едва не лопнули.

– Впусти их, Аристотель. Инферналь, удалитесь. Мушкетеры вон!

Зала опустела в одну минуту. Прачка и кузнец приблизились к трону. Она встревоженная, он воинственный. Кузнец не нарядился в воскресный костюм ради аудиенции у короля. Пришел в переднике из бычьей шкуры и в старой, почерневшей от пота рубахе. Она сделала реверанс. Он сжал ручищи так, что суставы затрещали.

– Что вам нужно? У меня и без вас дел по горло!

– То-то и оно, – заговорил Шарль, глядя Жакару прямо глаз. – Малец с возу, королю легче.

– Говори по-человечески, если хочешь, чтобы тебя поняли.

– Мы пришли избавить вас от обузы, – заговорила Матильда дрожащим голосом. – Мы заберем Лисандра.

– Лисандр подлежит суду. Я верховный судья. И уже выбрал средство, чтоб избавиться от обузы, как вы выразились. Избавлюсь немедленно, не беспокойтесь.

– Если мы вам сообщим то, что знаем, думаю, вы нам его отдадите охотно, – возразил Шарль.

Жакар расхохотался прямо в лицо кузнецу.

– Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

– Наглец! Я позову стражу!

Шарль внезапно заговорил совсем другим тоном:

– Ты говоришь со своим дедом, так что прояви уважение!

Жакар замер. Кузнец засунул большие пальцы за лямки фартука и назидательно прибавил:

– Почтение к предкам – залог счастливого правления.

Жакар оскалился, Стикс тоже.

– Со своим дедом? Неужели? Ты взобрался на чужое генеалогическое древо, старик!

– А кто, по-вашему, ваша мать, королева Сидра? – возмутилась Матильда, все равно не решаясь называть Жакара на «ты».

Жакар прекрасно знал ответ, поэтому побледнел.

– Наша дочь, – ответил кузнец вместо жены. – Майская первеница, которую мы отдали Гиблому лесу.

Рука Жакара машинально искала голову Стикса: погладить и успокоиться. Откуда им известен секрет, который так строго оберегали на острове?

– Где доказательства?

Матильда указала на Стикса:

– Для начала ваша собака-волк, сир. Откуда у вас взялась собака-волк?

– Стикс из провинции Западного леса, так ведь, пес? В прошлом году там видели волков.

– Волки приходят из Гиблого леса, – припечатал Шарль. – Сидра левша, как я и как вы.

– Стало быть, кузнец, ты отец всех левшей в Прибрежной провинции?

– Она умела лечить травами и варить зелья, – продолжал Шарль бесстрастно. – Она лечила Матильду.

– Любая бабка в деревне это умеет.

– Сидра появилась неведомо откуда, у нее странные привычки, она все время молчала, пренебрегала здравым смыслом.

Жакар усмехнулся. Опасность миновала. Что бы ни говорили кузнец и прачка, можно опровергнуть каждое слово.