Отважная бродяжка

Добежав до своей комнаты, Кейт обернулась:

– И девчонки все же играют в крикет!

Она хлопнула дверью и, закрыв ее на ключ, прислонилась к ней, тяжело дыша и смеясь в странно приподнятом настроении.

Джек расстроено смотрел ей вслед, проклиная одновременно и на английском, и на испанском. Потом развернулся и быстро, как только мог, захромал к комнате своей бабушки, лицо его было мрачнее тучи.

– Бабушка! – вскричал он, ворвавшись к той в комнату. – Кто, черт побери, эта… эта маленькая ведьма?

Синие глаза-бусинки внимательно изучали лицо внука. Он был крайне раздражен – из глаз едва искры не сыпались. «Великолепно!» – подумала леди Кейхилл. Никаких признаков вялости и упадка духа, о чем говорила Амелия. Что-то, или точнее, кто-то, судя по его словам, хорошенько его встряхнул. И любящая бабушка решила продолжить начатое.

Она впилась в него взглядом:

– Что вы, черт возьми, себе позволяете, сэр, врываясь в мой будуар в это время суток, богохульствуя, бранясь и повышая голос? – от недовольства ее синие глаза превратились в две льдинки. – В моевремя ни один джентльмен и не мечтал войти к леди в столь неприличном одеянии, или стоит сказать – без оного? Прочь, мальчишка, и не возвращайся, пока не оденешься должным образом! Я потрясена и шокирована, Джек, потрясена и шокирована!

Она отвернулась от его голой груди с видом оскорбленной добродетели.

Джек открыл было рот, но затем резко закрыл его. Проклятье, он даже не успел высказаться. Она же его бабушка, черт возьми. Он сердито глянул на нее, совершенно точно разгадав ее игру. О, она – самая возмутительная пожилая леди из всех, кого он знал. Он готов поставить последнюю гинею, что она не более потрясена видом мужчины без рубашки, чем он сам. Что же до его ругани… так старая лицемерка сама пересыпает ею почти каждую фразу и после этого делает вид, будто краснеет из-за его словечек! Будь он проклят, если останется и позволит этой леди отчитывать его на потеху себе и горничной! Джек иронически откланялся и вышел из комнаты.

Как только он хлопнул дверью, леди Кейхилл откинулась на подушки, совершенно неженственно скаля зубы.

– О, это ужасно, миледи, – в замешательстве произнесла женщина, одетая во все серое.

– Ох, Смизерз, не дури. Тебе же не впервой видеть мужчину без рубашки? – Леди Кейхилл мельком глянула на чопорную камеристку. – Ладно, может, и впервой. В таком случае это расширит твои познания.

– Миледи! – негодующе воскликнула Смизерз.

– Ох, неси мне одежду, – приказала старая леди. – Я встаю.

– Но еще нет и одиннадцати! – задохнулась Смизерз.

Леди Кейхилл весьма позабавило потрясенное лицо камеристки.

– Тогда, пожалуй, нет, – решила она. – Сходи-ка ты за тем ребенком, которого я привезла с собой. Пригласи ее выпить со мной горячего шоколада, если таковой удастся найти в этом богом забытом месте.

У ее личной горничной этот приказ вызвал явное неудовольствие.

– За этой… этой жалкой девчонкой, миледи?

Голос пожилой леди превратился в лед:

– Эта «жалкая девчонка», как ты ее назвала, дочь моей любимой крестницы, Марии Фарли, а потому, Смизерз, с ней следует обходиться как с моей почетной гостьей. Ты поняла?

– Да, миледи, – кротко произнесла она, присев в реверансе.

***

Кейт застыла, услышав стук в дверь. Она еще больше съежилась и осталась лежать в кровати. Стук повторился снова.

– Уходите! – приказала она.

Последовала короткая пауза.

– Мисс? – голос явно принадлежал женщине. Кейт выскользнула из постели и подбежала к двери. Перед глазами предстало недовольное лицо Смизерз. – Леди Кейхилл приглашает вас присоединиться к ней в ее спальне и выпить по чашке шоколада.

Холодные блеклые глаза быстро пробежали по поношенной одежде Кейт, а длинный нос едва заметно сморщился от презрения.

Подбородок Кейт вздернулся.

– Вы приготовили шоколад? – спросила она прямо.

– Я не кухарка, я занимаюсь одеждой миледи, – высокомерно произнесла женщина. – Я попрошу мистера Карстерза приказать немедленно приготовить шоколад.

Холодный взгляд уведомил Кейт: даже беспризорник осведомлен лучшее нее, что такая важная персона, как личная горничная леди Кейхилл, никогда не унизится до приготовления еды.

Кейт подавила усмешку и сделала два шага в направлении Смизерз. Хотела бы она посмотреть на лицо этой женщины, когда та поймет, что в доме некому готовить завтрак ни для нее, ни для леди Кейхилл. Но внезапный приступ раскаяния остановил ее. Леди Кейхилл – пожилая дама, измученная очень долгим путешествием. И Кейт точно знала, что она совсем ничего не ела на протяжении всей поездки.

– Пожалуйста, сообщите леди Кейхилл, что я непременно присоединюсь к ней. Но сначала позабочусь о завтраке миледи.

Брови камеристки недовольно поползли вверх. Поджатые губы приоткрылись:

– Но миледи дала мне очень четкие указания…

– Будьте любезны, передайте мои слова леди Кейхилл, – прервала ее Кейт прохладным голосом, который, несмотря на его кажущуюся мягкость, не оставлял места для дискуссий.

– Очень хорошо, мисс.