Отважная лягушка. Часть 2 (СИ)

– Потише, господин Ротан! – тут же становясь серьёзным, понизил голос собеседник, воровато оглядываясь по сторонам. – Никто не говорил, что её обязательно оправдают! Не к каторге же вашу подзащитную приговорили? Да у неё даже рабыню не отобрали! Подумаешь, пару месяцев послужит в храме Рибилы. Вам надо ценить хотя бы такой результат. Или забыли, как ловко Клеар всё вывернул?

Надвигаясь на Олкада, коскид жарко зашептал, обдав молодого человека крепким запахом лука и чеснока.

– По городским законам он был прав, требуя отправить её на каторгу. А как людям понравилось его предложение, передать решение судьбы вашей клиентки самому Дрину? Так что возблагодарите небожителей за то, что они надоумили вас обратиться ко мне за помощью. Если бы не я...

Фулий многозначительно поджал губы, всем видом демонстрируя свою причастность к некой страшной тайне, недоступной пониманию собеседника.

Писец недовольно засопел, всё ещё продолжая чувствовать себя одураченным. И хотя он отдал в загребущие руки мошенника чужие деньги, ощущение обмана всё равно оставалось очень неприятным.

– Вы совершенно напрасно сомневаетесь в своём успехе на этом процессе, господин Ротан, – продолжал увещевать коскид, аккуратно беря его под локоть. – Не каждому юристу в столь молодом возрасте удаётся так удачно выступить против обвинений, выдвинутых самим верховным жрецом храма Дрина. Если вы хотели заставить горожан говорить о себе, то у вас это получилось.

Олкад по-прежнему хмурился, хотя с удовлетворением понимал, что какая-то доля истины в речах собеседника все же есть.

Ника вымоталась так, как будто целый день гонялась за подраненным оленем, который в конце-концов всё равно сбежал.

Физическая и моральная усталость пополам с разочарованием словно насосом выкачала все силы без остатка, и теперь девушка шла за торопливо шагавшим претором на одной силе воли, понимая, что ни в коем случае не должна показать своей слабости ни ему, ни лениво болтавшим за спиной стражникам. Если отбиваясь от обвинений верховного жреца на ступенях базилики она буквально кожей ощущала внимание зрителей, со спортивным азартом следивших за их поединком, то теперь навалившаяся усталость сделала Нику совершенно равнодушной к десяткам, если не к сотням глаз, с разнообразным выражением сопровождавших её путь по форуму.

Послушно расступаясь перед Курием, люди качали головами, громко обсуждали осуждённую, нисколько не заботясь, слышит их та или нет.

Глухо, словно сквозь толстое ватное одеяло до девушки доносились критические замечания по поводу её внешности, сомнительного происхождения и более чем предосудительного поведения.

Нике почему-то казалось, что подавляющее большинство горожан явно недовольно чересчур мягким приговором.

"Хорошо ещё "неистовых" не видать", – подумала она и едва не упала, поскользнувшись на яблочном огрызке.

Шагавшая в стороне Риата метнулась к хозяйке, не обращая внимания на стражников, и не дала ей упасть.

– Вы очень устали, госпожа, – тихо проговорила невольница, придерживая девушку за локоть.

– Есть немного, – вымученно улыбнулась та и тут же озабоченно нахмурилась. – Если Маммея не позволит тебе остаться со мной в храме, придётся искать какое-нибудь жильё. Нельзя же злоупотреблять гостеприимством госпожи Асты Бронии.

– Вы ей хорошо заплатили, госпожа, – воровато глянув через плечо на топавших позади конвоиров, тихо напомнила женщина.

– Не за два же месяца? – усмехнулась Ника. – У неё все же не постоялый двор.

– Ой, вы уж простите рабу глупую, – наклонившись к её уху, торопливо зашептала Риата. – За то, что я без спроса говорила с госпожой Астой Бронией. Если вы разрешите, она позволит мне остаться и даже даст заработать.

– Это как? – нахмурилась хозяйка, уже предчувствуя ответ.

– Знатные гости в дом госпожи Бронии приходят в сопровождении слуги или рабов, – стала объяснять невольница. – У некоторых из них, милостью господ, денежки водятся. Если я возьмусь их обслуживать, госпожа Брония оставит меня в доме на всё время вашего пребывания в Этригии и будет отдавать четверть от того, что мне заплатят.

Видя, что собеседница скривилась, как от зубной боли, рабыня заметила:

– Жильё на два месяца снять – дорого встанет, а вам теперь деньги беречь надо.

Попаданка раздражённо засопела. Несмотря на то, что сама Риата не видела ничего зазорного в занятии проституцией, её владелица во многом ещё продолжала жить представлениями двадцать первого века. Девушке казалось неправильным и даже подлым заставлять зависимого от неё человека торговать своим телом. В то же время она признавала справедливость слов женщины, поэтому тихо проворчала, отведя глаза:

– Посмотрим, что скажет Маммея.

– Как прикажете, госпожа, – с явным разочарованием проговорила невольница.

"Вот нимфоманка! – горько усмехнулась про себя Ника. – Всё никак не угомонится".