Отважная лягушка. Часть 3 (СИ)

На одном дыхании выпалив полную раскаяния и самобичевания речь, она сбросила с плеч плащ и, сунув его в руки слегка обалдевшего принца, бросилась к дому, одной рукой чуть приподнимая подол, а другой зажимая рот. Только теперь её душил прорывавшийся сквозь слёзы хохот.

К счастью, путешественница хорошо запомнила дорогу до своего временного пристанища и уже через пять минут барабанила кулаками в сбитую из толстых досок дверь.

- Госпожа Юлиса? - на всякий случай поинтересовалась рабыня.

- Я, открывай, - отозвалась хозяйка, чувствуя, как тело колотит крупная дрожь то ли от холода, то ли от взвинченных нервов.

- Что с вами, госпожа? - с тревогой спросила Риата, впуская её внутрь.

- Огня добавь, - проигнорировав вопрос, приказала девушка, кивнув на еле теплившиеся в очаге угли. - И помоги раздеться. Только осторожнее, здесь дырка.

Уже успевшая изучить характер госпожи невольница больше не лезла с расспросами и только скорбно качала головой, рассматривая разорванный шов.

- Зашить надо, - выпив разведённой вином воды, распорядилась Ника.

- Сделаем, госпожа, - кивнув, рабыня заглянула в корзину, где кроме всего прочего хранился мешочек с нитками, иголками и всякой мелочёвкой.

Пока она, подсев к очагу, ремонтировала подарок императрицы, хозяйка шёпотом поведала о неудачном свидании с Вилитом.

- Про детей государя нашего я плохого не слышала, госпожа, - так же тихо проговорила Риата. - Дочка Алтея вообще умница, её замуж за сына правителя Дароса выдали лет шесть назад. Сыновья, конечно, шалили, как все мальчишки. Ганий, самый старший, ещё в двенадцать лет сжёг гостиницу у третьих фиденарских ворот. Там ещё хозяин погиб. Но император щедро заплатил его семье, так что никто в обиде не остался. Но рассказывают, что особо горазд на проделки был Сельвий, средний сын. То выпустит на форум поросят с привязанными к хвостикам колокольчиками, то намажет клеем передние скамейки в театре. А перед свадьбой будто бы сделал подарок своим любимым легионерам. Скупил всех шлюх в трёх самых лучших публичных домах и прямо на ипподроме устроил состязание. Какая из них больше воинов обслужит, ту обещал выкупить и щедро наградить. Но после свадьбы и Сельвий остепенился. Только иногда участвует в гонках колесниц. Хоть и под чужим именем, а всегда выигрывает.

"Шутники, батман", - выругалась про себя путешественница, и не смогла удержаться от вопроса:

- А что про Вилита рассказывают?

- Слышала, что невеста его летом померла, дочь сенатора Перта Пинария, - нерешительно проговорила невольница и пожала плечами. - Больше ничего такого не знаю, госпожа. Он больше с матерью живёт, а у государыни Докэсты не больно забалуешь.

- Просто тебе ничего не известно, - хмыкнула девушка. - Может, Вилит такие вещи у себя в дворце вытворяет, что братьям и не снилось?

- Ваша правда, госпожа, - покладисто согласилась собеседница. - Одни боги всё знают. Только какое дело простому люду, что в тех дворцах делается? У себя путь что хотят, то и творят, лишь бы нас не трогали, как Тарц Эмил Булон из старших пиланских Эмилов. Вот тот, говорят, редко с кем во второй раз в постель ложился. Слышала я, будто бы, когда его паланкин на улице появлялся, все, кто помоложе: и парни и девушки торопились хоть куда-нибудь спрятаться. Не приведи небожители ему приглянуться. Схватят средь бела дня, а отца или мужа, если вмешается, просто зарежут. Детей горожан похищал, купцов, знатных всадников и даже вроде кого-то из аристократов.

- И никто не обращался в суд? - вскинула брови Ника.

- Так свидетелей не находилось, госпожа, - горько усмехнулась Риата. Старшие Эмилы - древний и богатый род. Отец Тарца - главный имперский казначей, старший брат командовал первой сотней всадников Первого Молниеносного легиона, да и другие родичи при власти. Может, государю рано или поздно надоели бы эти мерзости, да бессмертные сами наказали развратника. Его прямо в постели зарезал какой-то мальчишка и сбежал. Хвала богам за то, что те не дали его поймать, хотя отец большую награду предлагал.

Слушательница невольно передёрнула плечами, а рабыня продолжала, щуря глаза от мерцающего света очага.

- Все префекты с доходов провинции толику в свой сундук кладут. Кто больше, кто меньше. Люди давно привыкли и не обижаются. Уж лучше заплатить одному начальнику, чем десятку разбойничьих шаек, что бродили по стране в "эпоху горя и слёз". Но зачем же уважаемых граждан так унижать? Префект Ксаирии любил ради смеха гостей крепкой настойкой буржавника поить, приказывая добавлять его в вино и соусы разные. От этого средства такой понос прошибает, что некоторые до уборной добежать не успевали. Причём никто не знал: над кем он так подшутит. А если кто отказывался принимать приглашения, обвинял в неуплате налогов и других имперских преступлениях...