Отважная новая любовь. Сборник (ЛП)

— Я знаю, я знаю, — сказал он, пытаясь успокоить меня. — Черт, она неважно выглядит.

— Я принесла сок! И маффин! — кто-то сказал взволнованно, торопливо входя в комнату.

— Слава богу, — сказал Дилан. — Только сок.

Он на секунду замешкался и плеснул сок мне прямо в лицо.

— Держите её, — приказал сердитый голос.

Я пыталась сопротивляться, но кто-то зажал мне нос, и мне пришлось открыть рот. Я кашляла и давилась, глотая этот безвкусный сок, а потом... потом...

Я разжала руки, которыми вцепилась в запястья Дилана. Я даже не осознавала, что я делала. Я всё ещё дрожала, но дрожь утихала, и хотя я только недавно проснулась, я чувствовала себя истощённой.

Я огляделась и начала узнавать лица. Тут были Таня и Алисия, растрёпанные и взволнованные. Моника держала в руках маффин, упакованный в пластик, а Гейб просто стоял без дела. И Дилан. Дилан сидел на моей кровати, его руки всё ещё держали моё лицо. Медленно, он отпустил меня.

— Прости, — сказала я. — Я ударила тебя?

Он подавил смех.

— Нет, — он посмотрел на Монику. — С этой секунды в комнате всегда должен быть сок. Или что-нибудь из питья. Я скоро раздобуду ещё.

Звучало это так, словно я собираюсь остаться здесь на немыслимо долгое время. Наверное, я тут состарюсь и умру.

— Что с моим отцом? — прошептала я.

Дилан посмотрел на меня с симпатией в глазах. Не сказав ни слова, он встал и ушел.

Мне всё ещё хотелось выплакаться, но безуспешно. Вместо этого я повернулась и почувствовала, что засыпаю.

* * *

Я отправился в мастерскую и попытался найти полезное применение своему гневу. Близняшки Додсоны доросли до того возраста, когда им уже нужны стульчики для кормления, и я решил попытаться их смастерить. Раньше я ничего не делал кроме столов и лавок, а ещё мы все строили домами. У меня не было никаких инструкций, поэтому работа могла затянуться.

Мне нужно было хорошенько сосредоточиться, чтобы всё сделать правильно, как раз то, что сейчас и нужно. Маккензи выглядела такой потерянной утром, что мне было больно на неё смотреть. Мои мысли путались, пытаясь решить, что было правильно, а что нет, до такой степени, что у меня разболелась голова.

С одной стороны, я спас её от безрадостной однообразной жизни, такой, какой она стала с Регуляторами. Я был убежден, что она смогла бы быть счастливой здесь. Она смогла бы понять каково это: по-настоящему быть счастливой. В этом свете я ощущал себя героем.

Но она никого не просила забирать её из того мира. Она даже не понимала, что с ним было что-то не так. Ей просто был нужен её отец. И если я буду удерживать её от желаемого, как я смогу думать, что поступил верно?

Я пытался убедить себя. Если бы только у меня было время... Я встряхнул головой и сосредоточился на досках. Их нужно было отшлифовать. Я начал работать, чтобы заглушить поток мыслей.

Чуть позже, ближе к полудню, в дверь мастерской постучали. Не дожидаясь ответа, Моника зашла внутрь.

— Ты в порядке? — спросила она. — Ты казался таким напряжённым сегодня утром.

— Естественно, — сказал я, замеряя деревяшку. — Нельзя, чтобы она теряла контроль над собой. Она могла кого-нибудь покалечить.

— Это не моя вина! — она повысила голос.

— Я не говорил, что твоя.

Моника начала ворчать и ходить по комнате. Было видно, как в лучах света пыль поднималась столбом вокруг неё, словно пытаясь не упасть на то место, куда она собиралась наступить.

Определенно в Монике что-то было. Если бы мне предложили выбрать себе в пару любую из наших девушек, я бы выбрал её. Я думаю, она чувствовала то же самое по отношению ко мне. У нас были свои причины для ненависти к миру, и мы понимали эти чувства друг в друге. Мы оба были быстрыми и сильными, самыми смелыми среди всех. Без сомнения, она была бы прекрасным выбором. Но, по правде говоря, был ли это выбор? Если ты живешь в пустыне, что ты выберешь: песок или воду?

— Слушай, Дилан, — сказала она, вздыхая. — Доктор Сара уже использовала ту малость, что ты смог раздобыть для семьи Масенс. Гомеопатия медленно помогает, она просто старается, чтобы они себя чувствовали комфортно. А так как корову нужно кормить по три раза в день, нам потребуется больше еды. Намного больше.

Я вздохнул. На самом деле я не хотел идти в еще один рейд. Я не хотел оставлять здесь Маккензи одну.

— Или, быть может, ты вернёшь её обратно, — предложила Моника.

— Нет, — выпалил я слишком поспешно. Моника изучала моё лицо, которому я пытался придать безразличный вид. Но она увидела мою тревогу, моё смущение и, возможно, мою надежду.

Её губы скривились от злобы, она повернулась и направилась к выходу.

— Идём сегодня.

Она хлопнула дверью. Я снова вздохнул и продолжил замеры.

* * *

Алисия перебирала мои волосы, и это меня успокаивало. Я не знала, как самостоятельно заплести себе французскую косу, и мой отец, конечно же, этого тоже не знал. Её руки воскрешали воспоминания о руках моей матери, о том, как она гладила меня по голове.

— Мне кажется, ты нравишься Гейбу, — прошептала она, пока плела мне косу. — Только не говори ничего Тане. Она по-моему на него планы строит.