Отважные капитаны. Сборник

Как только «Димбула» оставила позади побережье Ирландии, в ее прямой нос лениво ударили угрюмые, цвета стали, волны Атлантики, забросав пеной паровой кабестан, используемый для поднятия якоря. сам кабестан и машина, приводившая его в движение, блистали свежей красной и зеленой красками; правда, окунаться в соленую воду с головой не нравится никому.

— Не смей так больше делать, — прошипел кабестан сквозь зубья своих шестерней. — Эй! А куда подевалась эта ведьма?

Но тут новая волна с коротким смешком и хлюпаньем сутуло перевалилась через борт.

— Там, откуда я пришла, нас еще много, — сообщила следующая, захлестнув кабестан, который был надежно привинчен к стальной пластине на палубном бимсе.

— Ты что, не можешь сидеть спокойно? — полюбопытствовали бимсы. — Что с тобой происходит? то ты вдруг начинаешь весить в два раза больше, чем должен, а потом опять все приходит в норму!

— Я не виноват, — принялся оправдываться кабестан. — Там, снаружи, беснуется какое-то дикое зеленое животное, которое то и дело наваливается на меня и лупит по голове.

— Расскажи об этом рабочим-судостроителям! Ты находился в одном и том же положении несколько месяцев, но никогда еще так не ерзал. Если ты не будешь осторожен, мы запросто можем задохнуться от перенапряжения!

— Раз уж мы заговорили о напряжении, — вмешался в перебранку чей-то низкий, хриплый и неприятный голос, — то нам хотелось бы знать, отдаете ли вы, парни, — речь, ясное дело, о палубных бимсах, — себе отчет в том, что ваши колени весьма уродливо приклепаны к нашей конструкции — нашей, прошу обратить внимание!

— Кто бы это мог быть? — озадачились палубные бимсы.

— О, да никто конкретно, — последовал ответ. — Мы — всего лишь стрингеры левого и правого бортов верхней палубы. И если вы намерены и в дальнейшем вздыматься и крениться таким возмутительным образом, то нам, хоть и против воли, но придется принять кое-какие меры.

Стрингеры корабля были ничем иным, как длинными стальными балками, тянущимися от носа к корме. Они удерживали на месте стальные рамы (на деревянных судах их именуют ребрами шпангоутов), а также помогали поддерживать концы палубных бимсов, проложенных от одного борта к другому. Из-за своей непомерной длины стрингеры всегда и неизменно считали себя главными.

— Вы примете меры? Да неужели? — послышался гулкий грохот, эхом прокатившийся по всему кораблю. — Думается, что у вас ничего не выйдет!

Это отозвались рамы — а их было несколько десятков, расположенных на расстоянии восемнадцати дюймов друг от друга и приклепанных к стрингерам в четырех местах.

А тысячи и тысячи маленьких заклепок, связывавших вместе все это многотонное хозяйство, прошептали:

— Так и есть! Так и есть! Перестаньте трястись и стойте смирно! Держитесь, братья и сестры! Держитесь! Горячая клепка! А это еще что такое?

У заклепок не было зубов, поэтому они и не могли застучать ими от страха; но они все-таки постарались восполнить этот недостаток, когда по корпусу «Димбулы» от носа до кормы прокатилась волна сильной вибрации, и она вздрогнула и забилась в судорогах, словно крыса в зубах терьера.

Необычный угол наклона — корабль как раз карабкался на волну — вознес огромный сотрясающийся гребной винт почти к самой поверхности, где он завертелся в неком подобии содовой — то есть в смешанных в равной пропорции морской воде и воздухе, и куда быстрее, чем того требовали приличия. Когда же корабль снова провалился вниз, машины — а они имели тройное расширении и по три цилиндра в ряд — фыркнули всеми своими поршнями:

— Эй ты , приятель — да-да, тот, что снаружи, — это что, шутка такая? Если да, то она не удалась. Как прикажешь нам исполнять свою работу, если ты то и дело выходишь из себя?

— И вовсе я не вышел из себя, да и не разошелся, — сообщил гребной винт, сипло проворачиваясь на конце гребного вала. — Если б такое случилось, от вас остался бы один металлолом. Просто море вырвалось из-под меня, и мне не за что было уцепиться. Только и всего!

— Только и всего, говоришь? — возмутился упорный подшипник, чьей задачей была передача толкающего усилия винта. Ведь если бы гребному винту не за что было держаться, он бы просто вполз в машинное отделение, а корабль потерял бы ход. — Я понимаю, что делаю свою работу глубоко внизу, где меня никто не видит, но предупреждаю: я требую справедливости. Я требую всего лишь справедливости! Почему ты не можешь толкать нас ровно и мощно, вместо того чтобы жужжать, подобно детскому волчку, и заставлять меня греться под упорным воротником?

У блока упорных подшипников таких воротников было аж шесть штук, и он вовсе не желал, чтобы они перегревались.  

Все подшипники, которые поддерживали пятьдесят футов гребного вала, проходящего к корме, зашептали:

— Справедливость, мы требуем справедливости!..

— Я могу дать вам только то, что получаю сам, — отозвался гребной винт. — Смотрите! Сейчас опять начнется!

Он с ревом высунулся из воды, когда «Димбула» клюнула носом, проваливаясь между валами, и паровые машины надрывно завыли и замолотили «чух-чух-чух», потому что их уже ничто не сдерживало.