Отважные капитаны

Внезапно совсем неподалеку раздался чуть приглушенный рев сирены океанского парохода. Это еще больше напугало Харви, он принялся изо всех сил дергать веревку, пытаясь извлечь из колокола более громкие звуки. И в эти минуты он вдруг увидел мысленным взором одного мальчика своего возраста в щегольской малиновой куртке. Тот стоял посреди курительной комнаты на борту огромного корабля, небрежно курил папиросу и так же небрежно говорил: «Вот здорово будет, если мы врежемся в кого-нибудь посреди этого тумана!» «В кого-нибудь» означало «в какую-нибудь рыболовную шхуну» вроде той, на которой он, Харви, сейчас находится. И еще он припомнил, что у того корабля был тридцатифутовый стальной форштевень, иначе говоря, нос, чем он и должен был перерезать пополам несчастную шхуну и потопить ее вместе со всеми обитателями. То есть с ним, с Харви, и с его новыми друзьями… Ох, как был ему противен сейчас его вздорный сверстник в малиновой куртке, посмевший произнести такие дурацкие жестокие слова!..

Сирена невидимого парохода настойчиво гудела уже прямо над ухом. Харви ощутил, как на него с шумом надвигается в молочном тумане нечто мощное, неотвратимое, какая-то скала. Перед глазами мелькнул целый ряд светящихся кругов в блестящей медной оправе. Мелькнул и исчез вместе со своими освещенными иллюминаторами, а вся скала провалилась куда-то, и почти сразу после этого Харви услышал треск и отдаленно звучащий голос:

Перед его глазами промелькнули светящиеся круги.

— Проклятье! Он потопил нас!

Гибель шхуны «Дженни Кушмен».

— Нас? — вскрикнул Харви, и ему ответил, несомненно, голос Дэна:

— Нет! Он задел другую шхуну… Звони! Мы сейчас спустим шлюпку.

За считанные минуты несколько шлюпок оказались на воде, в них уселись почти все из команды и отправились к месту происшествия. Что они увидели там, Харви узнал потом от Дэна. А до этого увидел только, как пустая лодка прибилась к их борту, словно прося спасти. И еще увидел он в воде распластанную фигуру в темной фуфайке, когда-то называвшуюся человеком. У Харви сдавило горло. Пенн, он стоял недалеко от него, побледнел и застонал…

Позднее Дэн, поднявшийся на шхуну одним из первых, с трудом сдерживая слезы, говорил прерывающимся голосом:

— Они… на полном ходу… врезались… в шхуну «Дженни Кушмен»… Она развалилась пополам… перемололо, как в мясорубке… Мы выловили только одного живого… Старик-капитан… Он у отца в лодке… — У Дэна слезы полились из глаз, он закончил свой рассказ словами: — У этого капитана утонул сын. Вместе со всеми…

Несчастного седого человека уже поднимали на палубу.

Несчастного капитана спасли.

— Зачем вы спасаете меня? — стонал он, обводя всех безумным взором. — Диско Троуп, оставь меня в море! Скорми рыбам!

— Не говори так, Джейсон Олли, — отвечал капитан Троуп, но тот продолжал упрашивать, чтобы его кинули в воду.

И тут к несчастному приблизился Пенн — его было не узнать: в лице появилась твердость, в голосе властность.

— Господь дал, Господь взял, — произнес он. — Это говорю тебе я, проповедник слова Божия.

Капитан Олли резко повернулся к нему.

— А, так ты священник, — с горечью сказал он. — Тогда помолись и верни мне сына… Верни мне девять тысяч долларов за мою шхуну и весь улов рыбы, который был на борту!.. Это твоя вина, Диско Троуп, что я остался в живых. Теперь должен буду жене рассказать, что наш сын погиб, а я вот… живой… хотя потерял все…

— Джейсон Олли, — сурово проговорил Троуп, — я, право, не знаю, что тебе ответить. Пойдем в каюту, ты приляжешь там.

Пенн повел капитана Олли к себе в каюту.

— Он пойдет со мной, — решительно сказал Пенн, удивив всех еще больше, чем раньше. — Я постараюсь помочь ему.

— Хорошо, — внезапно согласился Олли, глядя прямо в глаза Пенну. — Я пойду с тобой, кто бы ты ни был.

Дядя Солтерс прислушался к происходящему внизу в каюте и сказал:

— Они там молятся, я слышу. Значит, Пенн все вспомнил о себе, бедняга. У них были одинаковые глаза, когда они глядели друг на друга, вы заметили? Сейчас для них что наводнение в Джонстауне, что сегодняшнее несчастье — все стало едино…

Через какое-то время Пенн вернулся на палубу и произнес окрепшим голосом:

— Я молился за его сына. Чтобы он остался жив, несмотря ни на что, чтобы не утонул на глазах у отца, как мои дети.

Пенн, которого они знали уже около пяти лет, не походил на самого себя. Казалось, он стал выше, прямее. И голос уже совсем не тот — глубже, уверенней.

Потом этот новый человек спросил:

Капитан указал на дядю Солтерса.

— Сколько времени я был не в себе, кто мне скажет?

— О чем ты, Пенн? — возразил ему дядя Солтерс. — Ты совсем не был сумасшедшим. Просто очень расстроенным.

— Я видел, как плыли дома, как утонули моя жена, мои дети, — проговорил Пенн. — А потом провал… Больше ничего. Когда же это было? — повторил он.

— Пять лет назад, — сказал капитан Троуп.