Отважные

Мая проснулась и стала заплетать свои косички. У нее были тонкие руки, и вся она казалась высохшей, удивительно хрупкой.

- Мая, а ты пионерка? - вдруг спросил Коля.

Старики в углу усмехнулись. Мая удивленно взглянула на него.

- Конечно, пионерка! Я даже председателем отряда была. Осенью мне в комсомол вступать надо, - сказала она.

- Вы бы потише говорили, - произнес рябой, - а то полицай услышит. Он вам покажет комсомол!..

- Не услышит, - ответил Коля, - а услышит, что ему с нас взять?

- Найдет чего! - буркнул рябой и умолк.

Он подсел к окошку и стал осторожно поглядывать в узкий проулок, вдоль которого тянулась серая каменная стена. Потом он поманил к себе рыжебородого. Они примостились на нарах по обе стороны окошка и стали о чем-то тихо переговариваться. Когда окошко заслоняли яловые сапоги, старики отодвигались от него подальше, когда яловые сапоги удалялись, они вновь придвигались поближе.

- Как по-твоему, что с нами будет? - спросил Коля.

Девочка наморщила лоб.

- Не знаю. Меня, наверное, пошлют в Германию.

- Вот хорошо, если бы меня послали в лагерь! - вздохнул Коля. - Я был бы вместе с папой…

- Не пошлют, - с уверенностью сказала Мая, - ты же не пленный.

- А куда ж они меня денут?

- Подержат, подержат, а потом вернут к дяде.

Коля вспыхнул:

- А я от него все равно сбегу!..

- Куда убежишь?

- К Якушкину!.. А может, в Малиновку! - Он наклонился к ней и заговорщически прошептал: - Я такое слово знаю, меня сразу в партизаны возьмут.

- Какое? - с интересом спросила Мая.

- Такое! Сказать не могу! Тайна.

Рябой дед вдруг спросил:

- А кого ты в Малиновке знаешь?

- Многих знаю! - задиристо ответил Коля.

Опять эти деды лезут не в свое дело!

- Кого, например? - настаивал рябой.

- Ну, одну тетку, которая с краю живет.

- А как ее зовут?…

Коля подозрительно взглянул на рябого:

- А вы почему меня, дедушка, спрашиваете?

- Очень просто - я сам из Малиновки. У меня там все кумовья да свахи…

- Ну, а Полозневу знаете? - осторожно спросил Коля; он и сам не был уверен в том, правильно ли запомнил это имя.

Деды переглянулись. На их иссеченных морщинами лицах вдруг появилось какое-то новое выражение. Они смотрели на Колю с любопытством и в то же время с недоверием. «Кто же ты? - как бы говорили их взгляды. - Знаешь ли ты, о чем болтает твой язык?»

- Слышал о такой, - сказал Степан Лукич. - Только она из деревни давно ушла…

- Куда ушла? - встрепенулся Коля.

- Вот еще! Скажи ему куда! - угрюмо проронил старик. - Ушла, и все. А ты кем ей приходишься?

Коля промолчал.

- Ну, а еще кого в деревне знаешь? - продолжал допрос рябой.

- Никого больше не знаю, - огрызнулся Коля.

Он повернулся к любопытным дедам спиной и стал говорить с Маей. Она уже заплела косы и молча сидела, устало привалившись к грязной стене.

- На улице дождь, - мечтательно сказала она.

- А я люблю, когда дождик, - ответил Коля. - После него грибы растут.

Мая оживилась:

- Люблю ходить по лесу! Идешь, а под ногами земляника! Много-много. Ты ее собираешь, а тебе кажется, что из-за куста сейчас медведь выйдет!.. Ты медведей боишься?

- Чего их бояться, - усмехнулся Коля. - Я не то что медведей, я и волков не боюсь!.. Волку свистнешь, а он к тебе бежит, как собака…

Рябой засмеялся мелким смехом:

- А волка-то живого ты когда-нибудь видел?

- Видел!

- Какой он?

- Большой и серый!

- Сам ты серый! - ухмыльнулся дед. - У нас волки были рыжие. А последнего, если хочешь знать, убили в двадцать пятом году. Когда тебя еще на свете не было!

Коля засопел, не найдя что ответить на такое унижение. Но Мая вступилась за него:

- Вот уж и неправда, дедушка! И теперь у нас еще есть волки. И не рыжие, а серые. Одного из них я сама видела, мой брат с охоты привез.

- А что, Тимоша, - вдруг сказал рыжий дед рябому, - я тоже знал одного такого охотника, который серого убил. Учитель был такой, Геннадий Андреевич! Не слышал? Ну, тот, у которого еще лодка была своя. Он к нам часто приезжал.

Коля насторожился. К чему вдруг дед упомянул о Геннадии Андреевиче? Признаваться ли, что он его знает?!

- Да, помню, - отозвался Тимофей, - хороший мужик. Где он сейчас?

- Не знаю. Говорят, остался… А может быть, и ушел…

Коле очень хотелось сказать, что он знает, где сейчас Геннадий Андреевич, и этим показать свою осведомленность. Но за последние дни он научился молчать.

- Это в вашей школе Геннадий Андреевич учителем-то был? - вдруг обернулся к Коле рыжебородый дед. - Ну, чего молчишь? Говори!

Старики внимательно уставились на него, и Коля понял: весь этот разговор они завели не случайно и чего-то от него ждут.

- Ну, в нашей, - сказал он насупившись.

- Значит, ты его в лицо опознать можешь?

- Могу, - ответил он.

Старики вновь о чем-то долго шептались, потом Степан Лукич, кряхтя, отполз в самый дальний угол нар и поманил ребят к себе.

- Подьте сюда, - тихо приказал он.

По выражению его лица, сразу как-то помолодевшего, Коля понял, что старики пришли к какому-то важному решению. Он кивнул Мае, и они подсели к деду поближе. А в это время Тимофей продолжал пристально смотреть в окошко.

- Вы, ребята, на свободу хотите? - серьезно спросил Степан Лукич.