Отважный герой, нежные поцелуи

– Он… он стал приставать ко мне. Иначе это и не назовешь. Сказал, что мы созданы друг для друга, что Алек мне не подходит и он – единственный человек, который может сделать меня счастливой. Доминик предложил мне выйти за него замуж и попытался поцеловать и… – Ее передернуло. – Я ответила, что нет, я не выйду за него, и попросила его уйти, но он не оставил своих попыток, и я дала ему пощечину и оттолкнула его. Но когда я хотела войти в дом, он меня не пустил, больно схватил за руку, разорвал мой плащ, когда я стала сопротивляться. Я не могла вырваться… и закричала, прибежал наш грум, Перкинс, и отшвырнул Трента в кусты, а потом появились остальные слуги, и он… он ушел.

– Но это был не последний раз, когда ты его видела, – пробормотал Уэйд, внимательно глядя на ее осунувшееся, несчастное лицо.

– Нет. – Кэтлин покачала головой, и густые светлые локоны упали ей на лицо. – Вскоре после того, как погибли мама и Джиллис и Алек разорвал нашу помолвку, я как-то раз возвращалась из конторы поверенного Джиллиса, а Трент тайком ехал за мной. Дело было к вечеру, почти стемнело. Я остановилась у парка рядом с нашим домом и послала коляску вперед, собираясь дойти до дома пешком, чтобы у меня было время подумать, что мне теперь делать, как выйти из положения. Но тут вдруг его экипаж остановился рядом, и едва я поняла, что происходит, как очутилась внутри.

Кэтлин заметила, что глаза у Уэйда снова стали холодными и яростными, как это было в Бивер-Джанкшене, когда Бекки рассказывала о Доминике Тренте. Выражение его лица испугало ее, и она судорожно вздохнула, но он быстро взял ее руки в свои.

– Все в порядке, Кэтлин, – очень спокойно сказал он. Руки у него оказались теплыми и успокаивающими. – И что произошло?

Кэтлин сглотнула, отвратительные воспоминания вновь нахлынули на нее.

– Он отвез меня в свой особняк. – Ей как-то удалось продолжить рассказ, не дрожа. – На улице никого не было, я кричала, но никто меня не слышал, а потом он втащил меня в дом, слуг там не оказалось – ни одной живой души. Он сказал, что дал им всем выходной, специально устроив так, чтобы мы могли быть одни.

Внезапно она закрыла глаза.

– Он втолкнул меня в гостиную и запер дверь. Налил мне бренди и сказал, что хочет сделать мне некое предложение. – Она быстро открыла глаза, и ее страдальческий взгляд встретился с тяжелым взглядом синих глаз Уэйда.

– Доминик убеждал меня, что теперь я не могу не понимать, что мы с ним созданы друг для друга. У меня теперь никого нет, кроме него. Сказал, что я в нем нуждаюсь и что он нуждается во мне. – Кэтлин медленно покачала головой, в голосе ее зазвучал ужас. – Но в лице его было что-то злое и в том, как он говорил, тоже. Как будто он… ни перед чем не остановится. Я никогда в жизни не была так напугана, – тихо продолжала она, вцепившись пальцами в руку Уэйда.

– Я велела ему отпустить меня, а потом… я умоляла его. Но он только рассмеялся и сказал, что мне нужно научиться любить его. На этот раз он не предлагал мне вступить в брак, а хотел, чтобы я стала его любовницей. Я буду жить с ним в этом доме, на его содержании, он обеспечит меня и Бекки – будет оплачивать ее туалеты, обучение, помещение и стол, все, что ей понадобится… пока я остаюсь с ним.

Голос ее задрожал.

– Я слышала раньше… рассказы о нем… слухи… что он человек непорядочный, особенно когда дело касается женщин. И когда он ходил вокруг меня в этой гостиной с притушенными лампами, я поняла, что эти слухи не беспочвенны. Когда я попыталась подбежать к двери, он ударил меня, а потом сказал, что я этого заслуживаю, поскольку ударила его тогда в саду. Он попытался сорвать с меня одежду, и я стала сопротивляться. Схватила подсвечник со стола, он был большой и тяжелый, и… ударила его по голове. – Ее глаза превратились в огромные озера сверкающего зеленого света. Уэйд прочел в них глубочайшее потрясение и ужас. – Он… упал. Потекла кровь. Я побежала к дверям, ни разу не оглянувшись. Я задержалась в Филадельфии только для того, чтобы дать телеграмму мистеру Маккейну, что еду на ранчо «Синяя даль», и предупредить Бекки, что уезжаю, потом взяла свои последние деньги и поехала на запад.

– Кэтлин, – хрипло сказал Уэйд. Его захлестнули неведомые раньше чувства к этой женщине, к тому, через что ей пришлось пройти. Это соучастие, сказал он себе, и забота, ничего больше. И все же, когда он смотрел в ее искаженное страхом, помертвевшее лицо, его охватила легкая паника – так сильны были эти чувства.

Она вцепилась в его руку.

– Я не знала, поедет ли он за мной или нет, – пробормотала она. – Знала только, что мне нужно раздобыть много денег, чтобы забрать Бекки, чтобы мы могли начать новую жизнь где-то в другом месте, подальше от Доминика Трента.

– А как же власти? Вы не пробовали подать иск?

– Это было бы бесполезно. Мое слово против его! Да кто я такая? Впавшая в нищету дочь погибшего человека, промотавшего свое состояние. – Кэтлин с горечью усмехнулась. – Доминик Трент обладает властью, имеет связи, друзей. А я оставила его лежать в луже крови. Я знала, что у меня нет никаких шансов.