Отвергнуть короля

Махелт поджала губы и попыталась унять ярость и ужас. В голове ее промелькнули образы истощенной Мод де Браоз и зарезанных жены и ребенка Уилла. Неужели дойдет до этого? Им всем суждено погибнуть от голода и жажды в темнице? Или с ножом в груди? Иоанн, должно быть, торжествует.

Ида повернулась к Махелт со спокойствием человека, который устал настолько, что ему уже все равно.

– Я выйду к нему, – сказала она. – Я графиня, и это мой долг. Ты оставайся здесь.

Ида шагнула вперед, крохотная хрупкая фигурка в платье из зеленого шелка.

– Нет, я не стану прятаться! – Махелт вздернула подбородок и собралась с силами, понимая, что не может позволить свекрови одной нести этот груз.

Когда женщины вышли из часовни, кровь Махелт застыла в жилах при виде старшего сына. Роджер убежал от няни и бесстрашно стоял перед Иоанном, размахивая игрушечным мечом. Не думая ни о чем, кроме спасения ребенка, Махелт бросилась вперед, схватила Роджера и спрятала у себя за спиной.

Иоанн неторопливо спешился, сама медлительность его движений казалась угрозой.

– Леди Биго… – с удовольствием произнес он. – Графиня Ида…

– Сир… – Ида преклонила колени.

Иоанн изогнул губы и учтиво произнес:

– Спешу вас обрадовать: я не тронул укрепления замка. Это было бы весьма прискорбно.

Тон короля намекал, что стены Фрамлингема – не более чем роскошная позолота на марципановом торте. Он снял перчатки для верховой езды.

– Ваш комендант благоразумен и более удачлив, чем ему кажется. Его мудрость спасла вас… Как и преданность вашего отца, леди Биго. Я не стану жестоко обращаться с любимой дочерью столь верного слуги, даже если она в родстве с теми, кто чинит нам вред. – Иоанн шагнул вперед, за спину Махелт, и вытащил Роджера. – Я смотрю, ты отважный маленький рыцарь, мой мальчик.

Роджер гордо выпятил подбородок. Махелт вонзила ногти в ладони.

– Оставьте его в покое! – с яростью сказала она.

Положив ладонь на плечо Роджера, Иоанн разглядывал женщин с ликующей насмешкой:

– Графиня, леди Биго, вы можете отправляться на все четыре стороны и искать помощи, где пожелаете. Я разрешаю вам взять двух рыцарей в качестве охраны, а также егерей и конюхов графа. Пусть их кормит он, а не я. Младший сын и младенец могут сопровождать вас, мне все равно, но этого я, пожалуй, оставлю себе в качестве залога.

– Нет! – Махелт показалось, что на нее обрушилась каменная плита. – Ни за что!

– Я могу задержать всех вас, – сощурился Иоанн. – Подумайте об этом. Я рассчитываю, что вы уведомите графа и его сына, что я всем сердцем желаю примирения. Если они покорятся, я обойдусь с ними столь же снисходительно, сколь с вами сейчас. Даю им месяц на размышление, а мальчик пусть тем временем послужит мне… Полагаю, из него выйдет толк.

Махелт не могла думать от нестерпимой боли и ужаса. Она знала лишь, что не позволит Иоанну отобрать у нее сына, как он отобрал ее братьев. Выхватив Роджера у короля, мать заключила ребенка в объятия.

– Нет! – прошипела она, скаля зубы. – Вы не получите его.

Иоанн махнул рукой, и де Молеон попытался разлучить мать и дитя. Махелт еще крепче обняла Роджера, стараясь защитить его.

– Вы не получите его! – вопила она. – Сначала вам придется меня зарубить!

Махелт укусила де Молеона и сумела вывернуться. Ругаясь, он снова схватил ее. Один из его людей схватил ее с другой стороны. Махелт сражалась как львица, но в конце концов ее силы иссякли. Четверо мужчин оторвали ее от Роджера и швырнули к ногам короля, а пятый пригвоздил к земле, пока она извивалась и боролась.

– Это воля короля! – задыхаясь, произнес де Молеон. С его прокушенной руки капала кровь. – И вы покоритесь ей, мадам.

– Убейте меня! – рыдала Махелт, ослепнув от слез. – Если вы заберете его, лучше мне умереть!

Роджер смотрел на мать, бледный от потрясения, все еще сжимая свой деревянный меч. Он повернулся, чтобы атаковать де Молеона, но наемник схватил мальчика за шкирку, выдернул меч из его руки и швырнул через двор.

– Я научу тебя манерам, сопляк! – Он встряхнул Роджера, как терьер – крысу. – И мне плевать, что ты внук Маршала!

Иоанн отошел от дерущихся.

– Мадам, вы настоящая ведьма, – произнес он с презрением, щелкнув пальцами де Молеону. – Посадите ее под замок для ее же блага. Заберите мальчика.

– Сир…

Махелт продолжала бороться и вопить. Ее рывком подняли на ноги, дотащили до гауптвахты в одной из башен и заперли внутри. Она бросилась на стену, отлетела и упала на пол, где осталась лежать, задыхающаяся, покрытая синяками – побежденная, но отказывающаяся признать поражение. Когда Махелт наконец с трудом поднялась, она кинулась на дверь, пиная ее ногами и крича, бросаясь на прочные дубовые доски. В двери была решетка, но, когда Махелт попыталась выглянуть, солдат с другой стороны захлопнул створку и оставил ее в темноте.