Отвергнуть короля

Иоанн поприветствовал поцелуем мира сперва графа, затем Гуго. Махелт была следующей, и когда она поднялась, ей пришлось собраться с духом, чтобы вытерпеть прикосновение его губ. Она никогда не желала подобной близости с королем. Ей казалось даже, что он пустит в ход язык. Взгляд Иоанна стал насмешливым, как будто он мог читать мысли. Но Махелт исполнилась решимости не пускать короля в святилище своих мыслей и удерживала улыбку на лице, пока та не обратилась в камень.

– Итак, вы выбрали для приветствия нашу юную красавицу, – подняв брови, обратился Иоанн к графу Роджеру.

– Графине нездоровится, сир, – ответил граф, – но моя невестка приложит все усилия, чтобы вам понравилось во Фрамлингеме.

– Очень жаль, что графиня больна, – произнес Иоанн. – Мне всегда нравилось ее общество. – Голос короля был ровным, так что его слова можно было принять и за любезность, и за очень тонкое оскорбление. – Надеюсь, она не слишком больна.

– Прикована к постели, сир, но поправляется.

– В таком случае я буду поминать ее в своих молитвах и надеяться, что она скоро выздоровеет.

Длинный Меч, входивший в королевский отряд, поцеловал Махелт и, когда они шли к дому, тревожно спросил:

– Что с моей матерью?

– Тошнота и сильный жар, но она поправляется. Графиня захочет увидеться с вами.

Махелт проводила Иоанна в приготовленную для него гостевую комнату и показала его камердинерам, куда сложить вещи. Хотя она знала, что все в порядке, все же решила еще раз удостовериться, что слуги справились с работой. В подсвечниках стояли свечи из ароматного пчелиного воска, а в стенном шкафу лежали связки запасных, в подвесных светильниках горело чистое оливковое масло. Спинка скамьи была накрыта дорогим ковром Иды. Пушистые шкуры овец Махелт лежали на паре табуретов и по обе стороны кровати. У окна ждала шахматная доска с фигурами, а также арфа, лютня и псалтерион[20], на случай если королю захочется помузицировать. На маленьком столе, накрытом скатертью, стоял графин и подходящие к нему кубки. Также королю предоставлялся выбор из нескольких книг.

Иоанн взял одну из книг и расстегнул застежку, чтобы полистать страницы.

– «Ars Tactica»[21], – произнес он. – Как жаль, что ваш отец не умеет читать. Эта книга пришлась бы ему по душе и весьма пригодилась.

Махелт вонзила ногти в ладони и, мило улыбнувшись, попыталась ретироваться.

– Не желаете прилечь, сир? – предложила она.

– Смотря с кем, – взглянул на кровать Иоанн.

Он медленно осмотрел Махелт сверху вниз так, словно в мыслях ощупывал ее своими нетерпеливыми руками. Махелт сглотнула, радуясь, что не осталась наедине с королем. Слуги носили в комнату вещи, здесь также находились несколько придворных. Наемник грязно подмигнул Махелт. Гуго разговаривал за дверью с одним из камергеров Иоанна. Махелт слышала голос мужа, видела край его котты и скрещенные на груди руки.

– Прошу меня извинить – у меня еще много дел.

– О, не уходите, – взмолился Иоанн с блеском в глазах. – Я никогда еще не разговаривал с дочерью Уильяма Маршала. С его сыновьями – частенько, но со старшей дочерью – никогда. Останьтесь ненадолго и развлеките меня… – Он провел языком по щеке изнутри. – У вас глаза отца, но внешность матери. Вам это известно? Ваша мать замечательная и красивая женщина.

– Сир, прошу вашего позволения отлучиться. Поскольку графиня больна, у меня множество дополнительных обязанностей. Прошу вас о снисхождении… – Махелт говорила вежливым, бесстрастным тоном, но чувствовала, что слова дерут язык.

Как мог отец оставаться любезным с этим человеком? Хотелось схватить графин и вылить его содержимое королю на голову.

Взгляд Иоанна был лукавым.

– О снисхождении… – задумчиво произнес он, поглаживая темную с проседью бороду. – Что ж, я согласен. Мне нравится радовать женщин, а женщинам нравится радовать меня, когда они понимают, сколь щедрым может быть вознаграждение. Мы побеседуем позже.

Махелт присела, думая, что ей понравилось бы только одно – обработать Иоанна ножом для кастрации. Поспешно откланявшись, она выбежала из комнаты, бросив на Гуго яростный взгляд и поджав губы, поскольку ничего не могла предъявить. Слова Иоанна были непристойными, но он легко мог сказать, что его неправильно поняли или он просто шутил. Если Махелт поднимет шум, это отразится и на ней, и на ее семье. Надо просто никогда не оставаться с королем наедине и не предоставить ему ни малейшей возможности победить в этой игре в кошки-мышки.