Отвергнуть короля

Махелт задохнулась от ярости. Но кое в чем Иоанн был прав. Она определенно не стыдливый цветок и не девственница. Гуго порой даже начинал беспокоиться, когда жена становилась чрезмерно игривой в постели. Махелт выросла с братьями и потому знала, как уязвимы мужчины, когда дело касается их стручка. Она обмякла, позволив Иоанну думать, будто покорилась, просунула ладонь между их телами, схватила его гениталии и свернула на сторону, как будто выкручивала тряпку.

Реакция была немедленной и порадовала Махелт. Иоанн согнулся пополам и придушенно застонал от боли. Махелт отпихнула его и убежала, но не к себе в комнату. Это ее святилище, там находятся ее дети. Она не приведет его к ним. Безопаснее будет смешаться с толпой, и Махелт помчалась к свету, шуму и дружескому участию.

Пришла пора величайшего испытания ее самообладания и смелости. Она должна вести себя так, будто только что пришла из комнаты Иды и ничего не случилось. Если поднять шум здесь и сейчас, пути назад не будет. А если Иоанн прав? И от ее слов отмахнутся, считая «испорченной девчонкой», а не будущей графиней? Но в любом случае что они могут поделать? В их стенах пируют наемники Иоанна, превосходящие числом.

Роланд ле Петтур еще прыгал по залу, мелодично пуская ветры, и все гоготали над его выходками. Он жонглировал яблоками и, время от времени поднимая ногу, пропускал яблоко под ней, сопровождая сие громким залпом. Махелт заняла свое место рядом с Гуго и дала оруженосцу знак налить медовухи. Она ополоснула рот, наполнив его вкусом меда. Руки Махелт дрожали, и она опрокинула кубок, пытаясь поставить его на стол. Оруженосец мигом подскочил, чтобы промокнуть жидкость полотенцем.

Махелт казалось, что Гуго всецело увлечен представлением, но он повернулся к ней, мгновенно протрезвев и насторожившись:

– Что случилось?

– Ничего, – покачала головой Махелт. – Простая небрежность.

– Вы дрожите. – Он положил ладонь ей на руку.

Ее губы едва шевелились.

– В уборной было холодно.

Махелт обвела взглядом зал. Мужчины еще смеялись над выходками Роланда, но уже бросали беспокойные взгляды на пустое место короля. Два домашних рыцаря покинули собравшихся и вышли на улицу. Длинный Меч последовал за ними.

Оруженосец наполнил кубок, и Махелт выпила. Шею и челюсть так сводило от напряжения, что ломило виски.

Через несколько мгновений Длинный Меч вернулся на свое место за высоким столом, домашние рыцари тоже расселись на прежние места.

– Король удалился в свои покои, – объявил Длинный Меч сотрапезникам. – Он намерен выехать с рассветом и хочет отдохнуть перед дальней дорогой.

Махелт с облегчением выдохнула. Похоже, гроза рассеется сама собой. Она от души надеялась, что Иоанн промучается всю ночь.

Махелт услышала, как свекор пожелал королю доброй ночи, но выразил удивление, поскольку полагал, что Иоанн всего лишь вышел в уборную.

– Король утомился после долгих дней в седле и велел не беспокоить его до утра, – пожал плечами Длинный Меч.

Махелт допила мед и откланялась. Гуго немедленно встал, чтобы проводить ее, и хотя она предпочла бы побыть в одиночестве, его компания оказалась весьма кстати, когда они шли через двор.

У подножия лестницы, ведущей в их покои, муж взял ее за руку и развернул к себе.

– Я знаю, что между вами и королем что-то произошло, – сказал он. – Я не глупец.

– Так и не ведите себя как глупец! – прошипела она. – Короля утомила верховая езда. Быть по сему.

– Если он вас обесчестил…

– Ха! По-вашему, он удалился бы после ко сну? – Выдернув руку, Махелт начала подниматься по лестнице. – Иоанн сделал предложение, которое я отказалась принять.

– Предложение какого рода?

Махелт сдержала свое нетерпение:

– О господи, Гуго, а вы как думаете?

Она распахнула дверь и вошла в комнату. Тепло огня и уютная обстановка заключили ее в привычные объятия. Роджер сидел на коленях у няни и слушал историю о приключениях рыцаря и его великолепного белого коня, но при виде родителей скатился на пол и подбежал к ним. Махелт подхватила сына на руки и вдохнула целительный запах нагретого белья, розовой воды и сонного ребенка.

– Король думал, что я уступлю и промолчу ради своей чести и вашей, но он меня не знает! – Голос ее задрожал от отвращения и ярости. Она взглянула на Гуго. – Поистине, нельзя положиться на мужчину, который способен на такое, чтобы утвердить свою власть над женщинами.

Роджер перебрался на руки к отцу, прилепившись к нему, словно морская ракушка к дну судна.

– Иоанн делает это, дабы утвердить свою власть над мужчинами. Желая доказать, что он может взять все, что хочет, – мрачно произнес Гуго.

– В таком случае сегодня он ничего не утвердил… Остался с носом. Король затаит злобу из-за моего отказа, но это не ново. Он уже почти десять лет таит злобу на мою семью.

– Злоба – обоюдоострое оружие. – Глаза Гуго потемнели от ярости и отвращения.

Махелт смотрела на его руки, обнимающие сына, на пальцы, ласкающие маленькое тельце, на нежность и силу. А потом вспомнила хватку Иоанна, прижавшего ее к стене. Будут ли руки сына благоговейно держать чашу жизни или все расплещут, уничтожат, разорвут?