Отвергнутая. Игрушка для Альф (СИ)

— Ага, не секрет, — вновь смотрит на бледную маму. — И раз милая Тинарочка дочь волчицы, то…

— То ты решил ее скормить? — она сжимает кулаки. — Скормить тем… Ты же… У тебя совесть есть? — переходит на шепот. — Я… ты так меня наказываешь?

Я обескуражена до онемения. Моя мама — оборотень, и она как-то связана со Жрецом. За ее шепотом скрывается какая-то тайна, которой она стыдится до слез в ее глазах.

— Наказание не по моей части, — Жрец усмехается. — У вас не было малины, и я привел Тинару в лес, ну а там… А там Альфы охотились. Я отвлекся и…

Папа поднимает на него взгляд. Темный, яростный и острый.

— Хватит, — шепчу я. — Они отпустили меня… Я должна испечь пирожные…

— У нее есть жених, — рычит папа.

— Ага, — Жрец скучающе смотрит на ногти, — от которого она хотела сбежать. И, Гриза, — хмыкает, — ты растеряла чуйку? Малька не разглядела?

— Хватит, — зажмуриваюсь. — Прошу…

— Что? — спрашивает мама.

— Жених-то…

— Остановитесь… — поскрипываю зубами. — Мне надо готовить пирожные…

— Жених-то с гнильцой.

— О чем ты? Тина?

Мама касается моей руки, и я ее отталкиваю. Всхлипываю и пячусь.

— Тина…

— Он мне изменяет, — меня бросает в сильную дрожь. — Ясно? У него кто-то есть. И со мной он… Из-за… — лицо сводит судорогой, — из-за пекарни, которую ему обещал отец… И он… потом станет вдовцом…

— На этом я откланяюсь, — Верховный Жрец медленно отступает к двери с улыбкой. — К рассвету приду. За пирожными, а вам, друзья, есть о чем поболтать. И какая ирония, Гриза…

Мама с рыком кидается на него, обрастая черной шерстью. Путается в юбках волчьими лапами, падает и разъяренным чудовищем рвет корсет. Кидается за Жрецом, который со смехом, скрывается за дверью:

— Я думал, что ты научилась смирению, когда была Жрицей Затмения. Видимо, несколько уроков пропустила, но мы нагоним, Гриза.

Грохот, рев и вой, от которого сводит мышцы страхом и отчаянием.

— Милая? — подает голос папа.

— Не сейчас, Саймон, — клокочет тьма в коридоре. — Ты не должен меня видеть такой.

— Ну вот еще, — папа выхватывает кулек с малиной из моих рук, откладывает на стол и решительно тянет за собой. — Я должен видеть тебя любой, — оглядывается, — да, Тинара, наша мама — та еще зверюга. Очень красивая зверюга. И она не кусается.

— Саймон… — мама жалобно всхлипывает и подвывает.

— Редко, но метко срывается, — папа криво улыбается. — Не бойся.

Я переступаю разорванное платье мамы, закусываю губы, и папа берет со стола одну свечу.

— Гриза, — повышает он голос, — куда ты собралась? А ну, стоять.

Тьма в ответ тихо ворчит, и мы выходим в коридор. Тусклый свет выхватывает черную волчицу, которая оборачивается и прижимает уши.

— Мам? — едва сдерживаю слезы.

Волчица неуверенно машет хвостом, шмыгает и опускает морду. Сердце сжимается. Она такая жутко-милая, что у меня проступают новые слезы, и кидаюсь к ней с объятиями, в которых ее бессовестно душу, зарываясь в густую жесткую шерсть носом.

— Почему ты мне не говорила? Почему скрывала? Мам…

— Мы хотели сказать, — папа глубоко вздыхает. — И сказали бы…

— Когда?

— Не знаю, — папа хмурится. — Мы просто хотели быть обычной семьей, Тинара.

— А у вас есть тайны, да? — слабо улыбаюсь я. — Какую сделку ты заключил со Жрецом? Я должна знать…

— Он хитрый, пронырливый подлец, — глухо рычит мама.

— Я хотел быть с твоей мамой, — папа садится на пол, отставляя свечу. — Эта, кстати, одна из тех историй, которые нашу маму тоже взбесили…

— Я была другой, Тина, до того, как меня обратили, — мама вглядывается в мои глаза. — Я совершила множество ошибок, я… — она кривится. — Была плохим человеком. Я шла по головам, делала больно… В том числе матери двух близнецов…

— Однажды я повстречал странного старика, мы разговорились, и я признался, что влюблен в чародейку, которая иногда заходит в булочную… Та чародейка была в услужении у Альфы Северных Лесов и… даже взглядом меня не одаривала…

— Когда мои интриги и хитрости зашли слишком далеко, Верховный Жрец обратил меня в Жрицу Затмения, отняв имя и память, — мама отводит взгляд.

— Он сказал, что поможет мне завоевать Чародейку…

— Та Гриза, Тинара, не была бы с твоим отцом, — мама горько усмехается. — И Верховный Жрец воспользовался его влюбленностью, переиграв ситуацию с моим обращением так, будто он выполнил часть своей сделки, но это не так. Теперь ты в его игре.

— Что ты натворила, мама? О какой иронии говорил Верховный Жрец?

— Тина…

— В услужении Альфы сделала больно матери близнецов? — шепчу я. — И ирония в измене моего жениха…

— Тина…

Отползаю от мамы и медленно моргаю:

— Ты была любовницей Альфы? Ты была по ту сторону?

О Гризе, бывшем Альфе Северных Лесов и его жене можно прочитать в “Измена. Право на истинную”

https:// /ru/reader/izmena-pravo-na-istinnuyu-b437883?c=4955395

Глава 7. Готова ли ты?

— Тина…

Моя мать была любовнице предыдущего Альфы и наворотила дел, раз Верховный Жрец отнял у нее память и имя. В голове не укладывается. Она была моим примером для подражания, а оказалось, что я ничего не знаю о ней.

— Да, я была дурой…