Отвергнутая королева (СИ)

Я не знаю, как много крови я потеряла, не до конца понимаю, сколько смогу еще продержаться в таком темпе. Алистер невероятно быстро двигается. Даже мне с моим наследием, с кровью ворона и василиска сложно за ним успевать, сложно следить.

Страшно.

За него, за себя. За Альяра тоже страшно. Потому что Шайнила не даст Стэру убить меня, не позволит мне умереть просто так. От одного удара.

И приходится снова кружить и ускользать, уходить в глухую, изматывающую оборону. Меч в руках ходит ходуном, дрожат ноги, снова дают знать о себе болезненными, но пока еще легкими судорогами мышцы.

Молчание Шайнилы не добавляет ни спокойствия, ни уверенности. Я не вижу ее с того места, на котором кручусь гномьей заводной игрушкой.

А Алистер не собирается сдаваться, кажется, что злится еще сильнее. Удары сыплются один за другим, кажутся бесконечными. Мечи звенят так часто сталкиваясь друг с другом, что в какой-то момент этот звон превращается громкое, тревожное гудение.

В глаза лезут волосы, пот, собственная кровь.

И все больше и больше панических, истеричных мыслей в голове, чаще колотится пульс, разгоняя и без того кипящую лавой кровь по венам.

В какой-то момент я понимаю, что сил практически не осталось, что еще несколько взмахов меча, и я просто свалюсь Стэру под ноги. А он не кажется уставшим, не кажется даже немного измотанным. Вытереть с его тела кровь – и лорд-наместник отправится решать вопросы Инивура, ставить ультиматумы и выдвигать требования к эльфам, темным или людям.

И от этого тоже страшно. Невероятно.

Думай, Катарин. Думай!

Очередной удар, снова мое тело выгибается так, что трещат кости и рвутся нервы, вонзаясь осколками, разрывая неровными краями.

И еще удар.

Его меч скрещен с моим, давит, гнет, выламывает. Мы так близко, что я чувствую дыхание Алистера на собственных губах. Если вдохну поглубже, смогу ощутить жар сильного тела кожей. Почти как любовники… Вот только у меня лицо Шайнилы и…

Новый удар.

Я отскакиваю, пригибаюсь, чтобы тут же выпрямиться и отбить очередную атаку, снова отскочить.

Пульс в ушах почти набатом. Оглушает.

Горло, легкие дерет наждаком, во рту сухо. Нет сил больше сдерживать страх, он на поверхности, вокруг меня, во мне, как голодный зверь.

Алистер его чувствует. Не может не чувствовать. Улыбка-змея на губах теневого – еще шире, подрагивают ноздри. Он готовится к следующему удару, предвкушает его, позволяет мне увидеть. Играет со мной. Напрягаются едва заметно ноги, клинок в руке Стэра наклоняется вперед, нацелен мне в грудь. Алистер щурится победно, обнажает клыки.

Вдоль моего позвоночника стекает капля пота. Медленно. Длинно.

Всего одна капля, и я чуть ли не кричу в голос.

И следующая мысль чуть не стоит мне левой руки. Потому что пугает своей простотой, потому что приходит слишком неожиданно, потому что непонятно, как я не додумалась раньше. И я замираю меньше, чем на полвдоха. Успеваю увернуться от удара только в последний момент, получая новую рану на предплечье. Достаточно глубокую, но все же не смертельную.

Ускользаю, ныряю за соседний стеллаж и соединяю…

Привычно, быстро, почти не задумываясь.

…последние нити плетения, начавшего формироваться, как только боль прошила руку.

Алистер оказывается напротив в следующий миг.

И дергается. Болезненно, но почти незаметно, гримаса отвращения и призрения мелькает на гордом лице, пробиваясь сквозь гранит ненависти.

Я пользуюсь этой заминкой. Не могу не воспользоваться – на кону его жизнь, жизнь Инивура, Шхассада.

Я выбиваю из рук теневого оружие. Вкладываю в удар все силы, которые у меня остались, и бью рукоятью своего меча по запястью. Едва ли понимаю до конца, что именно пытаюсь провернуть и с кем. В голове кроме страха и отчаянья – меньше, чем просто пусто. Только вязкая слюна на кончике языка.

Тишину рвет на клочки злое, удивленное шипение, почти рык.

Сумеречный клинок со звоном, заставившим мелко вздрогнуть, падает на пол, еще через полвдоха исчезает и тает в темноте. Острие моего теперь упирается в пол.

Я надела личину. Вернула свое лицо.

Алистер реагирует еще через один удар сердца, впечатывает меня спиной в полки, снова рычит, заносит над головой руку с отросшими, длинными, загнутыми внутрь когтями.

- Я не Шайнила, Алистер, - шепчу хрипло и надсадно, перехватывая его запястье. Снова тяну за нити искажения. – Я – Катарин, узнай меня.

По глазам вижу, что он не верит. Не слышит. Слова не доходят до его сознания.

Давление усиливается, рука с когтями опускается ниже, несмотря на все мои усилия.

- Шайнила – метаморф, и она осталась там. А я здесь. И тут повсюду искажение, Алистер, - шепчу ему почти в губы, сбивчиво, хрипло, быстро. Вижу, как подрагивают от гнева тонкие ноздри, вижу новую вспышку злости в изумрудных глазах, вижу клыки над нижней губой. Острые клыки.

Страшно так, что меня колотит.

- Алистер, пожалуйста, - шепчу.

И подаюсь вперед, отпуская его руку, впиваюсь в губы, раня свои до крови о его клыки.

- Пожалуйста, - отрываюсь на миг, чтобы снова прижаться, ощущая, как сжимают его руки мои плечи, как когти входят в плоть.