Отвергнутая принцесса

— Генерал Воланос, — улыбнулся военный. — Канцлер Измерен должен был познакомить нас, но, разумеется, не сделал этого. Вон он озирается в поисках своего подопечного.

Мужчина с усами Вильгельма II подошел к ним, на ходу закрывая зонтик.

— Я вижу, вы прибыли, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. Чуть поодаль Законс собирал зонтики и складывал их в свой рюкзак.

— Почему мы не приземлились внутри города? — спросил Хобарт.

— Это все Законс, — ответил Измерен. — Он не пускает ветра в город, боится, что они принесут армию варваров. Вот эта часть решетки, — и он указал на ближайшую к ним стену, — препятствует западному, другие — восточному, южному и северному ветрам.

— А больше у вас нет ветров?

— Разумеется! Ветер может быть либо одним из четырех, либо его не может быть!

Горнист трубил в рожок, барабанщик бил в барабан, и король со свитой быстро продвигались к огромным воротам. Изнутри им ответило приветствием множество рожков, и ворота со скрипом отворились. От звука взрыва Хобарт чуть не рванулся вперед, но усмотрел клубы белого дыма, вырывающиеся из башни над воротами, потом раздался еще взрыв и еще. К моменту окончания салюта, они уже проходили под аркой.

Чья-то рука нежно обхватила его локоть — конечно же, она принадлежала аловолосой принцессе. Аргуменда с надеждой посмотрела в его глаза.

— Дорогой Роллин, — промурлыкала она, — давай не будем омрачать начало совместной жизни разногласиями по формальному поводу!

Хобарт в ответ промямлил нечто бессвязное. Далась ей совместная жизнь, подумал он. Раньше надо было стоять на своем и все объяснить — или попытаться сбежать во время полета на крыльях ветра. И что теперь ему делать в переполненном людьми городе?

Несмотря на свои заявления, Роллин Хобарт на самом деле положительно относился к институту семьи и брака. Он давно решил дождаться сорока и потом жениться на какой-нибудь свистушке в два раза моложе себя, чтобы преимуществом накопленного опыта и прожитых лет направить ее развитие в такое русло, какое покажется нужным. Романтические отношения его не устраивали, а скороспелый союз со странной девушкой из ненормального мира, в который он до конца не верил, и вовсе не подлежал обсуждению.

Однако он не решился объяснить все это принцессе, поскольку всегда старался умышленно не ранить чувства других людей. К тому же, с практической точки зрения, Гордиус, прозванный Приветливым, может и рассердиться, если постоянно противоречить его любимой дочке. И, пожалуй, пройтись по главной улице под руку с очаровательнейшей из женщин было даже приятно.

Люди стояли вдоль стен домов, кланялись и махали им самым радостным образом. В городе тоже было на что посмотреть. Он напоминал Хобарту одно из чудес света, заполненное толпой разношерстных туристов. Яркие краски геометрически правильных зданий соперничали с цветами рубашек, накидок, шалей, платьев, сари, тюрбанов, бурнусов и прочих странных одеяний, вроде облачения принца Аксиуса или канцлера Измерена. Вот темнокожий мужчина (не шоколадно-коричневый, как житель Африки, а черный, как смоль!) в остроконечном шлеме и белой мантии ведет на поводу оседланное животное, одновременно похожее на верблюда и леопарда: на солнечной желтизне его шкуры повсюду разбросаны черные кольца.

— Мой бог, а это кто такие? — показал рукой Хобарт.

— Вот эти? — переспросила принцесса. — Просто дикари иктепели, прибыли в Оролойю, чтобы продать рыбу.

Дикари, высокие плосколицые масляно-желтые люди с прическами в форме супниц, приехали всей семьей. Папа-иктепели шествовал впереди, его невероятный нос пронзали кость и копье, затем двигалась мама с привязанным к спине ребенком, а следом в порядке убывания возраста бежали еще пятеро ребятишек. Все были практически полностью обнажены.

— Кто такой Бог? — поинтересовалась Аргуменда.

— Как считает большинство жителей моего мира — создатель и правитель Вселенной. Ну, или что-то вроде. Лично я допускаю его существование, но сомневаюсь в том, что он обращает внимание на мелочи вроде человеческой жизни.

— Похоже на Разум. Однако Разум относится к населению нашего мира вовсе не безразлично, а, скорее, наоборот — каждый может его увидеть, если он того хочет, — сказала Аргуменда.

— Он — это бог или человек?

— И то, и другое. А вот и наш поворот.

Процессия свернула в узкую улочку и неожиданно остановилась.

— Эй, что там случилось? — закричал генерал Воланос и начал пробираться вперед.

Хобарт потащил принцессу по расчищенному широкой спиной военного проходу, стараясь рассмотреть между головами впереди стоящих причину задержки. Затор, как оказалось, вызвала громадная черепаха — очевидно, родственная рептилиям с Галапагосских островов, только в три или четыре раза крупнее их. К ее панцирю был привязан стул, в котором сидел отталкивающего вида карлик с томатно-красной кожей. Черепаха перегородила всю улицу, неторопливо продвигаясь вперед. Карлик перегнулся через спинку стула и покаянно размахивал руками, извиняясь.

— Я же говорил тебе, давно надо было все тут расширить, — выговаривал принц Аксиус королю.