Отвергнутая жена Дракона, или Всё познаётся в сравнении (СИ)

Уильям тоже вскочил и подошел к матери вплотную. Его упрямый гневный взгляд прожигал до глубины, но Сибилл уже ничего не видела. Ее колотило от ужаса. Он собирается отказаться от того, ради чего она вырастила его???

— Ты… ты… мелкий ублюдок! Я ради тебя отказалась от второго сына! Ради тебя ослушалась покойного мужа, а ты… а ты отказываешься исполнить свой долг, неблагодарная поганка!!!

И вдруг он ударил ее. Это была легкая, но очень чувствительная оплеуха. Сибилл вскрикнула и схватилась за пострадавшую щеку обеими руками. Глаза ее стали круглыми, как две монетки. Ошарашенная до глубины души, она прошептала:

— Ты ударил меня??? Как ты мог??? Уильям никогда бы не поднял руку на мать…

Глаза парня потемнели от ярости, стали ледяными, словно снежные шапки на вершинах гор.

— А я не Уильям… — процедил он с ненавистью, — я — Вайлем! А если ты вдруг заскучала по своему ненаглядному сыночку, можешь отправляться прямиком к нему! Я тебя не держу…

Уильям отвернулся, а Сибилл в ужасе отшатнулась. Ее глаза начали наполняться слезами: любимый сын только что цинично пожелал ей скорой смерти.

— Я воспитала чудовище… — прошептала женщина отчаянно и выскочила из кабинета…

Глава 20. Вопиющие условия…

Как и любое поместье, это начиналось с холла. Огромное помещение с высоченным потолком абсолютно терялось во мраке. Кажется, окна, которые должны были освещать здесь всё, были наглухо заколочены.

А еще тут воняло. Плесенью, гарью, нечистотами. Я как будто вошла в загаженный подъезд. Меня передернуло от отвращения. Что-то местечко это нравится всё меньше и меньше…

Да, человек я неприхотливый, приходилось и на улице иногда ночевать, но грязь и антисанитарию я просто не перевариваю.

Шаркающие шаги старухи раздражали своей монотонностью.

Я поплотнее запахнула плащ и попыталась дышать через рот, надеясь, что чуть дальше воздух станет немного лучше.

Наивная!

Как только мы оказались в комнате, которую с огромной натяжкой можно было назвать кухней, вонь усилилась в разы. И было от чего.

Вместо добротной печи посреди комнаты стояло полуразваленное уродище, которое, видимо, служило для обогрева. Копоть находилась повсюду — на этом сооружении, на полу, на стенах…

Пара грязных столов ютились под единственным окном, на котором вместо занавески висела огромная ажурная паутина. Да, такая кругленькая, как салфетка крючком. А прямо по центру этого «ажура» флегматично сидел жирный паучище. Домашняя зверушка, ага…

Шокировано обводя взглядом помещение, я натыкалась на что угодно, кроме порядка. Многочисленные скукоженные очистки, скорлупа от яиц и прочий мусор уютной горкой громоздились в дальнем правом углу. Несколько потертых лавок были завалены тряпьем и мешковиной, а в единственном шкафчике, отдаленно напоминающем советский буфет, стояли глиняные плошки и пару грязных котелков.

В углу слева громоздились деревянные бочки и металлические ведра. Кажется, там что-то поблескивало и побулькивало, и я бы не хотела знать, что…

В общем… помереть не встать!

Кроме как бомжатником, обозвать это место никак было нельзя.

Ах да, забыла сказать и о главной «достопримечательности» так называемой кухни: на видавшем виды стуле у стены слева спал старик — грузный, заросший и громко сопящий в две дырки. От него отчаянно несло перегаром, и я наконец-то поняла, почему здешняя вонь просто невыносима.

Боже, куда я попала???

Стало до отвращения тошно, и я поняла, что не желаю оставаться в этом «поместье» ни минуты.

Лучше уж в поле заночевать, чем здесь, честное слово…

Но в этот момент в кухню с вязанкой хвороста на спине вошел паренёк — неестественно худой оборвыш лет двенадцати — и я шокировано замерла, уставившись в его лицо.

Всё внутри затрепетало, сердце несколько раз дернулось в груди: кожа на лице мальчика была дряблой и такой знакомой! Он был болен таким же недугом, как и я на Земле!

Господи, как же так??? В глазах вскипели слезы. Как давно я не плакала! Но при виде этого дитя — очевидно несчастного и забитого — испытала такой тайфун чувств, что едва удержалась от того, чтобы не броситься к нему с дико неуместными объятиями.

Потому что я вдруг увидела в нём прошлую себя, когда еще была беззащитной…

Не знаю, что за порыв у меня случился, но это было нечто мощное и властное, мгновенно заставившее меня изменить планы.

Я не могу уйти отсюда, пока не узнаю, как этот мальчишка тут живет!

Хотя, что тут гадать? Всё и так понятно: жизнь в подобном гадюшнике просто отвратительна!

— Го́йко! Ты почему так долго??? — проскрипела старуха злобно, обращаясь к мальчику. — Немедленно затопи печь! А ты иди за мной…

Последнюю фразу она выплюнула уже мне.

«Баба Яга» не стала дожидаться ответа и поковыляла дальше: оказалась, что кухня здесь проходная и имеет два выхода.

Я проглотила неуёмное желание познакомиться с мальчишкой и пошла следом. Успею ещё. Сперва осмотрюсь…

Мы шли недолго: старуха сделала пару поворотов и остановилась перед потертой деревянной дверью, такой низкой, что даже мне пришлось бы наклониться, чтобы войти.