Отвергнутая жена Дракона, или Всё познаётся в сравнении (СИ)

Проснулась под утро… со слезами на глазах. Душа просто рвалась на части: кажется, я пропустила страдания диковинного существа в полном смысле через себя.

Долго не могла освободиться от тягостного осадка, но когда выглянула в окно и полюбовалась восходом солнца, немного успокоилась.

Наступает новый день, в котором я буду всеми силами искать торжества справедливости, и да поможет мне Бог!

Кстати, вспомнила о своём хвостатом друге Серике. С тех пор, как я вошла в это поместье, его и след простыл. Наверное, обживается где-то в подвалах, роет норки, устраивает себе дом.

Улыбнулась. Уверена, что с ним будет всё хорошо. Как и со мной….

* * *

Старая Двина вздрогнула от жуткого грохота, раздавшегося со стороны кухни. Нахмурилась, угрожающе выдвинула вперед беззубую челюсть и… услышала шум опять.

— Да что там такое творится??? — пробурчала она и поковыляла с заднего двора в сторону черного входа.

Кухня была отсюда неподалеку: всего один поворот, и ты уже там. Звон металлический посуды сменился треском разламываемого дерева, и старуха в гневе припустила вперед, хотя едва ли могла ускориться. Когда она свернула в узкий грязный коридор, под ноги ей прилетела жестяная кружка, которая от удара смялась с одной стороны.

Двина изменилась в лице. Ее затрясло от негодования, ведь это была ЕЁ кружка!

— Что здесь творится??? — буквально зарычала старуха, влетая в кухню на негнущихся ногах.

Увидев же, что юная рыжая служанка — наглая, противная и совершенно неуправляемая — бесцеремонно и жестко выбрасывает на пол всю посуду из буфета, все тряпки, которые благополучно пылились там не один год, все сгнившие запасы, о которых Двина уже и позабыла в связи со старческими немощами — старуха едва не получила удар.

— Ты! Ты!!!! — завопила она, но голос её предательски охрип, а рука, которой она хотела тыкнуть в сторону ненормальной девки, начала неистово дрожать. — Какого беса ты тут творишь, карнаухая!!! Рыжая собачья дочь! Конопатая лахудра!!!

Девчонка медленно развернулась с лёгким удивлением на лице, после чего лучезарно улыбнулась.

— О, Двина! Заходите, коли не шутите! А я решила немного прибраться в вашем свинарнике. Вы ведь не возражаете? Что? Реально возражаете??? А зря! Я ведь только помочь хотела. К тому же, выполняю ваше поручение: РАБОТАЮ, чтобы не даром есть хлеб! А работы тут, я посмотрю, не меряно! Грязище, вонище, на скотобойне и то чище…

— Прекрати! — рявкнула старуха, сверля девчонку взглядом лютой ненависти. — Какого демона ты тут хозяйничаешь, пустая утроба??? Кто тебе позволял трогать мои вещи, выродок лешего и водяного???

Девчонка скривилась, забавно сморщив нос.

— О, как богат и могуч ваш словарный запас! Заслушаться можно…. Но вы садитесь, садитесь, в ногах правды нет…

— Убирайся! — разошлась Двина не на шутку и начала оглядываться в поисках какой-нибудь палки, которой можно было бы наглую девчонку огреть. Палок не нашлось, поэтому старуха схватила первое попавшееся — ту самую многострадальную кружку — и запустила ею в рыжую бестию.

Естественно, силы в руках Двины было совсем немного, поэтому бросок вышел весьма жалким.

Девчонка рассмеялась.

— Вы так забавно злитесь! Но поверьте, это не поможет. Я решила, что свинарнику здесь не бывать, значит, будет так, как я решила!

И с этими словами рыжая отвернулась, чтобы и дальше выбрасывать залежавшееся, но такое драгоценное старье из видавшего виды буфета…

* * *

— Жун!!! Побей ее! — старуха буквально ворвалась в грязную тёмную спальню на первом этаже. Храпящий на проваленной кровати старик испуганно хрюкнул, проснулся и с кряхтением присел.

— Ты чего кричишь, карга старая??? — проворчал он. — Голова и так раскалывается…

— Щас двину тебе палицей по башке, и она вообще расколется надвое!!! — проскрипела Двина угрожающе. — Поднимайся, боров, и иди поколоти ту рыжую бестию, которая вчера приехала. Она всю кухню мне разнесла, всю посуду испортила…

Старик несколько мгновений непонимающе хлопал глазами и сидел на месте, потому что в его голове не укладывалось, что кто-то может устроить такой акт вандализма прямо на их территории. Те слуги, которые так или иначе оседали в этом старом поместье, всегда боялись ослушаться стариков. А тут вдруг…

— Не пойду… — вдруг заупрямился Жун. — Эта девка больно языкатая…

— Что??? — взревела Двина. — Да я тебя…

И начала бросаться в мужа огрызками яблок, которые зачем-то таскала в своем потертом фартуке. Ела фрукты на досуге, обглоданные останки в карман кинула и забыла о них, а тут вдруг пригодились…

Старик засопел и попытался отбиться от засохшего колючего мусора, но потом не выдержал и закричал:

— Да прекрати же! Ладно, я схожу. Ладу с вами нет, бабы треклятые! Чтоб вас подняло та бросило!!!

Накинув на плечи замызганный пиджак, старик поплелся в кухню, откуда действительно доносился пронзительный шум.

Переступив порог, Жун замер, медленно открывая и закрывая свой рот в бессильном ошеломлении. В помещении творилось что-то невообразимое. Все вещи вместе с посудой, тряпками и ведрами валялись посреди, а рыжая сгружала всё это добро в мешки и оставляла у стены.