Отвергнутые Мертвецы

Роксанна яростно стиснула его руки, и он почувствовал бешеную энергетику её пристального взгляда, хотя и не мог ответить ей тем же, поскольку у него не было глаз. Её личность пылала мощью, как солнечная корона, и Кай только сейчас осознал, насколько она сильной она была. Роксанна происходила из семейства Кастана, а в этом клане мало кому недоставало уверенности в себе.

– Они пытались обвинить нас обоих  в потере "Арго". Так разве это не говорит тебе, насколько мало они знают о том, чья это была ошибка? Кого-то нужно было притянуть к ответу. Произошло нечто ужасное, а люди по природе устроены так, что им хочется, чтобы за это расплачивался кто-нибудь другой. Они день и ночь твердили мне, что это была моя вина, что я сделала что-то неправильно, что мне нужно пройти переподготовку. Но я отвечала: "нет", я говорила им, что я знаю – в случившемся не было моей ошибки. Я знаю, что ни я, ни кто-либо ещё не смог бы сделать ничего, что спасло бы тот корабль. Он был потерян независимо от моих действий. Он был потерян независимо от твоих действий или действий любого другого человека.

Кай слушал её слова, чувствуя, как каждое из них проникает сквозь броню его уверенности, словно стилеты, метящие в его сердце. В своё время он говорил себе то же самое, снова и снова, но нет обвинителя страшнее, чем собственный разум. Кастана сказали ему, что он послужил причиной гибели "Арго", и он поверил им, потому что в глубине души он сам желал быть наказанным за то, что остался в живых.

Они нуждались в козле отпущения, и когда одна из их семьи не пожелала поднять лапки кверху, он оказался лучшим из всех прочих вариантов – добровольной жертвой. Кай почувствовал, как разжимаются чёрные оковы вины, как их неумолимые тиски дают едва заметную слабину. Они не исчезли до конца, их хватку нельзя было разорвать так легко столь незамысловатым средством, как слова друга, но сам факт того, что её оказалось возможным ослабить, был настоящим откровением.

Он улыбнулся и протянул руку, чтобы коснуться лица Роксанны. Она настороженно отнеслась к этому жесту, как и все навигаторы, которым не нравилось, когда пальцы чужих людей находились близко к их третьему глазу. Её щека была гладкой, а мимолётное прикосновение её волос к его коже было воистину роскошным ощущением. Это был первый раз за последние месяцы, когда Кай общался с человеком, не желающим что-нибудь от него получить, и астропат затягивал это мгновение, счастливый тем, что делает каждый вдох как свободный человек.

– Ты знаешь, что ты умнее, чем выглядишь? – спросил Кай.

– Как я уже сказала, это место расставляет всё по своим местам, но откуда бы тебе это знать? Ведь с этими бинтами на глазах ты даже не можешь меня видеть. Ты так и не рассказал, что с ними произошло.

И Кай поведал ей обо всём, что обрушилось на него с момента прибытия в Город Прозрения: о его переподготовке, об ужасе псионической ударной волны, которая убила Сарашину и внедрила в его разум что-то настолько ценное, что люди готовы были убивать, лишь бы только это добыть. Он описал их побег из тюрьмы кустодиев, аварию и то, как они уносили ноги через Город Просителей, хотя в том, что касалось последней части, его память сохранила лишь расплывчатые картины сомнительных воспоминаний и смутно припоминаемых виде́ний, в которых схлёстывались страх и галлюцинации. Он рассказал Роксанне, что Отвергнутые Мертвецы планируют доставить его к Хорусу Луперкалю, и при упоминании имени Воителя по её ауре прокатилась дрожь страха.

Когда Кай закончил, он ждал, что Роксанна спросит его, что же Сарашина вложила в его разум, но этот вопрос так и не прозвучал, и он почувствовал себя чуточку в неё влюблённым. Девушка оглянулась на дверь, в которую космодесантники унесли своих павших братьев.

– Ты не можешь допустить, чтобы они доставили тебя к Воителю, – сказала она.

– Ты считаешь, что после всего, что со мной сотворили, я что-то должен Империуму? – спросил Кай. – Я не собираюсь просто взять и снова сдаться Легио Кустодес.

– Я не утверждаю, что ты должен, – ответила Роксанна, снова беря его руки в свои. – Но даже после всего, что случилось, ты ведь не изменил Империуму, так? Ты не предатель, но именно им ты и станешь, если позволишь доставить себя к Хорусу. Ты знаешь, что я права.

– Это так, – вздохнул Кай. – Но как я могу им помешать? Я не настолько силён, чтобы им сопротивляться.

– Ты можешь сбежать.

Кай покачал головой:

– Там, снаружи, я и десяти минут не протяну.

Если ему и требовалось подтверждение, то им послужило молчание Роксанны.

– Так что ты намерен делать? – наконец спросила она.

– У меня нет ни малейшей идеи, – признался Кай. – Но я больше не хочу, чтобы меня использовали, – это единственное, что я знаю совершенно точно. Я устал от того, что меня таскают то туда, то сюда. Я хочу взять свою судьбу в собственные руки. Но я не знаю, как это сделать.

Тяжёлая дверь, расположенная в задней части Храма, распахнулась.

– Тогда хорошо бы тебе поскорее это понять, – сказала Роксанна. – Они вернулись.

2