Отвергнутые

Винс пришел в себя только когда цокот каблучков Юты опустился на пару этажей ниже.

– Че палишь? – перевел он взгляд на Мари, застывшую на пороге, и затянулся горьким дымом.

– Пошел ты, – скривилась она и с нарочитым грохотом захлопнула дверь.

Юта, конечно, несравненна. В этом плане Мари хотела походить на неё. Как мастерски её подруга управляла эмоциями противоположного пола. Сама бы она даже не решилась встать между готовыми к драке парнями, уж не говоря о том, чтобы хамить так откровенно, как это сделала Юта.

25 сентября. Утро.

Этот классный час обещал затянуться еще минимум на полтора. Завуч, а по совместительству учитель русского языка и литературы, организовал большую лекцию для своих учеников, рассуждая о последних событиях, и причинах, приведших к ним. Юта нетерпеливо покачивала ногой, время от времени стуча железным каблуком сапога по металлической ножке парты, чем всё больше раздражала Скрэпа.

– Что ты нервничаешь? – не выдержал он.

– Не могу уже это слушать. Такое ощущение, что весь мир помешался на железнодорожной катастрофе, – прошептала она, не скрывая нервозность в голосе.

– Вообще-то, на месте аварии была замечена блондинка. Может быть, именно поэтому наша Юточка так сильно нервничает? – раздался вкрадчивый голос Солитёра Джима из-за спины так неожиданно, что Юта вздрогнула.

Если бы он только знал, насколько прав, скользнула шальная мысль в её голове, которую она тут же отогнала. Нет, он не прав. Их не было на месте трагедии. Они в этот момент гуляли по объездной дороге.

– Ты просто поехавший, Солитёр, – заступился Скрэппи за свою подругу детства и ласково обнял её за плечи:

– Не обращай ни на кого внимания, Ют. Сейчас любая блондинка нашего возраста находится под пристальным вниманием общественности. Это нормально. Люди жаждут для виновных наказания.

– Если уж на то пошло, то я не блондинка. У меня серые волосы, – пролепетала она, понимая, что сейчас выглядит просто жалко.

– Подбирай выражения, Солитёр. Иначе мне придется научить тебя хорошим манерам, – холодно бросила она себе за спину, в надежде выкрутиться из неприятной ситуации.

– И что ты сделаешь? Сходишь наконец-то со мной выпить по чашечке кофе?

Джим специально сделал такой голос, чтобы звучать небрежно и даже откинулся на спинку стула, попытавшись изобразить ухмылку, как у Нильса, но Юта вдруг обернулась и смерила его с головы до ног взглядом, полным презрения.

– Ты такой мерзкий, Солитёр. Я удивляюсь, как ты терпишь сам себя. Мне никогда не придется марать о тебя руки. Есть те, кто сделает это за меня. С огромным удовольствием.

Скрэппи громко хрюкнул и уткнулся лбом в плечо Юты, имитируя едва сдерживаемый хохот. Привычным жестом она потрепала его по лохматой голове и отвернулась от Джима, несказанно довольная собой. Рыжий парнишка обладал крайне отталкивающей внешностью, и это было причиной номер один пренебрежительного отношения к нему. В двадцать лет ценятся качества души или толщина кошелька. В шестнадцать лет у подростков нет еще ничего, кроме собственной внешности и поэтому им не приходится выбирать, по каким критериям оценивать окружающих.

– Еще посмотрим, кто будет смеяться последним, – пробормотал он едва слышно и отвернулся от высокомерной девчонки.

Долговязый Джим сильно шепелявил из-за своих криво сросшихся передних зубов и носил очки с толстыми стеклами. Конечно, у него были прыщи на веснушчатых щеках и лопатках, и еще ноги колесом, но всё остальное было уже не так важно после первых двух пунктов, которые Юта обычно использовала для описания его внешности, тем, кто не знал его лично.

– Заберешь меня из школы на собственной Бэхе, тогда и поговорим. И то, не факт, – любила повторять она ему. Но парень оказался настойчивее и прилипчивее, чем она предполагала изначально. Последние полгода отделаться от него стало её каждодневной головной болью.

Унылый завуч продолжал вещать о поезде, унесшем с собой сотни человеческих жизней. На минуту Юта прислушалась, продолжая ощущать на своем плече приятную тяжесть головы старого друга, который уже взял себя в руки и перестал прихрюкивать от сдерживаемого приступа смеха.

– Удобно? – спросила она с насмешкой, но он не убрал голову, тихонько угукнув ей в ответ.

– Преступники могут находиться сейчас среди нас. И в данном случае вы все являетесь соучастниками преступления, поскольку бездействие – это тоже противозаконное деяние. Вы не должны скрываться от следствия. И если хоть кто-то из вас располагает информацией о том, кто мог испортить рельсы – вы должны выполнить свой гражданский долг и рассказать об этом старшим. Мы вам не враги, – продолжал вещать завуч, пока Скрэппи потихоньку дремал на плече Юты.

Но после последней фразы он встрепенулся:

– Ага, – возмущенно воскликнул, мотая своей лохматой головой. – По телику три ляма предложили за инфу о личностях подозреваемых. Вы реально думаете, что даже если кто-то что-то и знает, то вы узнаете об этом раньше следаков?