Отвергнутый

— Каждый раз, когда ты улыбаешься. — Текс пожал плечами. — Это новый момент, у себя в голове я просто говорю «ее улыбка». Каждый раз, когда ты улыбаешься, это новый момент, поэтому, я храню его и говорю себе, что это мой любимый момент.

Я улыбнулась.

— Видишь? Новый момент. Мозг взорван.

Я покачала головой, и прикусила нижнюю губу, прежде чем поднести мыло к его бедру и животу. Со стоном он закрыл глаза. — Лучшая медсестра. Мы должны дать тебе медаль.

— Медаль?

— Да, медаль с надписью: «Медсестра №1» или что-то в этом роде. Будешь носить ее поверх одежды хороший план, верно?

— Верно. — я закатила глаза и продолжила мыть его пресс. — Так какой под номером один?

Его глаза вспыхнули, когда адамово яблоко качалось вверх и вниз. Капли воды стекали по его подбородку, приземляясь на его грудь.

— День, когда ты стала моей женой.

Я скользнула рукой вниз, когда мыло упало на кафель.

— Но ты был так зол.

— При таких обстоятельствах. — прошептал Текс. — Тебе могло так показаться, но это был самый счастливый момент в моей жизни, зная, что ты никогда не сможешь убежать от меня. Зная, что даже если ты разобьешь мне сердце, у меня все еще будет кольцо на руке, говорящее, что оно твое, и что, в первую очередь, я заслужил это.

Мои руки двинулись вверх по его животу, чтобы коснуться его лица.

— А теперь, ты еще злишься?

— Мо. — Текс застонал, схватив меня за запястья. — Что я тебе все время говорю? Я никогда не смогу ненавидеть тебя также сильно, как люблю.

— Все еще? — моя нижняя губа задрожала.

Он вздохнул.

— Всегда.

— Даже если ты выберешь кровь?

— Иногда человек делает то, что должен, чтобы защитить тех, кого ценит больше всего. — вздохнул Текс.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Смерть заставляет тебя ясно видеть вещи... иногда не очень хорошие вещи.

Текс

Я бы все отдал, чтобы быть в полной силе имея возможность поднять Мо на руки и прошептать обещания на ее коже. Вместо этого, я был настолько слаб, что выйти из душа было своего рода приключением.

Но ее кожа была такой красивой, каждый раз, когда вода попадала на нее, она прижималась к ее плоти, а затем скатывалась вниз по ее лицу, и, честно говоря, это так отвлекало, что мне почти пришлось закрыть глаза.

— Текс?

Я отпустил ее запястья и откинулся назад для возможности остыть. Я не хотел, чтобы она знала, что в душе было так жарко, что я готов был упасть в обморок — хотя, возможно, это было из-за того, что моя кровь нагревалась до опасного уровня, просто дыша тем же паром, что и она.

— Что?

— Как бы там ни было... мне очень жаль.

— За что... — повторил я. — Это того стоит... Я польщен, что ты ценишь мою жизнь Мо. Ты единственная, кто готов рискнуть ради меня.

— Никсон так же бы поступил, как и Чейз. — возразила она.

— Нет. — я покачал головой. — Больше нет, и самое больное, что я не могу винить их, я имею в виду, что у меня есть черт возьми сестра, которую я никогда не встречал, и я чувствую себя гребаным собственником по отношению к этой девушке... она может быть бешеной, сумасшедшей, и я все еще беспокоюсь о ее безопасности. Кровь...

— Побеждает. — Мо откашлялась. — Ладно, я поняла. Так, может нам тебя смыть?

— Я такой грязный мальчик. — сказал я сухо, мои брови взлетели вверх в хорошем настроении.

Мо подавила смех рукой и встала передо мной.

— Хорошо, хорошо, я просто собираюсь... — она сглотнула. — Смыть с тебя пену.

— Умой, смой, повтори. — сказал я хриплым голосом. — Говори мне гадости, медсестра.

— Продолжай так шутить, и буду уверена, что медсестра поскользнется и причинит боль пациенту, понял?

— Физическую боль я могу вытерпеть. — я усмехнулся, а потом понял, что сказал, или что имел в виду.

Бить меня, убивать, заставлять истекать кровью, но разбивать мое сердце?

И ты только что уничтожила мой смысл жизни.

Уходи Мо?

И ты только что разрушила все мое существование.

Я прочистил горло.

— Мы делаем это или нет?

— Да. — Мо облизала губы и направила душ на мое тело.

Я закрыл глаза, когда теплая вода очистила меня от мыла и крови — мои грехи, однако, остались. И разве это не сука? Никогда не очиститься.

— Хорошо. — Мо выключила душ. — Я возьму несколько полотенец и вытру тебя, чтобы ты не поскользнулся.

— Вау. — я сложил руки на груди, чтобы согреться. — Меня тоже вытрут полотенцем?

— Постарайся не быть слишком взволнованным. — Мо подмигнула. — Я довольно грубая.

— Я могу делать грубые вещи.

— Только не такого рода грубые вещи.

— Только не рань того, кто не любит, когда ему причиняют боль... нежно, ты ведь знаешь значение этого слова, не так ли?

— Я была ужасной в школе, ты должен знать. — сказала Мо из-за двери.

Она вернулась с двумя белыми пушистыми полотенцами и бросила одно мне в лицо.

— Ты вытираешь верхнюю половину, я нижнюю.

— Считаем.

— Продолжай говорить.

— Прости. — проворчал я, вытирая лицо и волосы полотенцем двигаясь вниз по рукам и груди.

Я ненадолго остановился, чтобы посмотреть, так как Мо еще не начала, но ее глаза были направлены прямо на меня. — Эмм, это не кинотеатр, дорогая, если не заплатила, то не можешь остаться.