Отвергнутый

Я должен был признать, что наблюдать, как дерьмовая ухмылка Серхио исчезает с его лица и становится цвета призрака, было, вероятно, самым ярким моментом моей недели, возможно, даже месяца.

С ворчанием я сильно ударил по груше. Мне нужен был способ выплеснуть свою агрессию, и сидеть за столом с Мо, притворяясь, что ей все равно, когда она смотрит в свой кофе, будто он хранит секреты мира? Самая тяжелая вещь, которую я когда-либо делал.

Чертов контракт.

Я ударил кулаком в боксерскую грушу.

Проклятый Лука.

Два удара с разворота. Еще один удар.

По моему лицу струился пот.

— Ты получил сообщение? — Феникс напугал меня до чертиков, когда вошел в тренажерный зал и держал сумку.

Я продолжал бить.

— Ты имеешь в виду сообщение со всеми фотографиями?

Феникс медленно кивнул.

— Ты же знаешь, у меня хорошая память. Шестеро людей Альфонсо умрут от моей руки в этот четверг.

— А остальные четырнадцать?

Я сделал паузу, позволив себе перевести дыхание, прежде чем нанести правый хук, а затем левый в грушу.

— Они все старые.

Феникс вздохнул.

— В том-то и дело, Текс.

Я перестал бить и опустил голову.

— Ты просишь меня очистить старое, для места новым.

Феникс отпустил сумку.

— Как ты высасываешь яд? Быстро или медленно?

— Почему мы высасываем яд?

Его глаза вспыхнули.

— Ответь на вопрос.

— Быстро, ты высосать столько, сколько сможешь в противном случае человек теряет время.

— Значит, ты стреляешь... высасываешь яд быстро. Чем медленнее ты идешь по этому пути, тем более опасным он становится. Убей их всех, Текс. Никто не останется в живых. Что, если этот список когда-нибудь вернется к тебе, ко мне, к нам? — он выругался и провел рукой по волосам. — Это почти как измена, понимаешь?

— Да. — я пожевал нижнюю губу. — Я прекрасно понимаю, что мы делаем.

— Вот почему они не могут знать. — Феникс схватился за грушу руками. — Теперь бей.

Вправо, влево, вправо, влево, я бил, пока совсем не выдохся. До тех пор, пока пот не хлынул мне в глаза.

— Хорошо. — Феникс отступил назад. — Некоторые из целей выйдут сегодня вечером. Я напишу тебе адрес. Наблюдай за ними, запоминай их движения, их манеры, даже если они тебя покажут свои рассказы. Но не позволяй им увидеть тебя.

— Понял.

— Текс? — Феникс остановился на полпути к двери.

— Да? — я вытер лицо полотенцем.

— Если я окажусь на линии огня... я не буду ненавидеть тебя... просто знай. Я никогда не возненавижу тебя. Лучше я умру, чем кто-нибудь из этих ублюдков останется в живых.

Я сглотнул.

— Феникс... они были частью этого? Я должен знать.

— Это не личная месть, Текс. — Феникс выругался и хлопнул ладонью. — Если бы это было так, то стрелял бы я. Просто знай... эти люди... они были с моим отцом и с твоим. Если они не умрут... это кольцо проституции останется открытым. Если они не умрут, оружие будет продолжать поступать из Колумбии. Если они не умрут, то это будут наши головы. Они не остановятся, пока не выследят нас всех.

— Хотел бы я, чтобы был другой способ.

Феникс глубоко вздохнул.

— А разве не все мы?

— Еще одна вещь.

— Чувак... — Феникс опустил голову. — Я устал.

— Что бы ты сделал?

Он повернулся, его глаза были задумчивыми.

— Что бы я сделал?

— Если бы ты знал, что тебе осталось жить всего четыре дня.

Его щеки покраснели, прежде чем он прочистил горло и покачнулся на кроссовках.

— Всё, я делал бы всё, по-чему буду больше всего скучать, каждый чертов день, пока не придёт время.

— Даже если бы это было похоже на движения балерины? — я пошутил.

— Верно. — Феникс рявкнул от смеха. — Особенно если бы я мог бы танцевать вокруг тебя, не заставляй меня доказывать это.

Я поднял руки вверх.

— Никто не должен этого видеть.

Он усмехнулся.

— Рад, что ты не умер, парень.

Его лицо стало серьезным.

— Скажи это после четверга.

Я молчал, когда он вышел из комнаты. Только тогда я прошептал.

— Я сделаю это. Клянусь.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

Когда ты падаешь... ты поднимаешься... и пробуешь снова.

Мо

Я не привыкла лгать людям, которых люблю. Обычно я врала только тем, кого не знала.

Приняв решение, я сжала ножи в руке и пристегнула их к внутренней стороне бедра. Надела через голову свое черное вязаное платье и схватила сапоги от Шанель выше колен.

Сверху они были немного свободные, и оттуда с лёгкостью можно было достать оружие. Уверена, шлюхи гордились моим достижением, засовывая еще два ножа в верхнюю часть, на всякий случай.

Я схватила свою черную кожаную куртку и накинула ее на плечи. Мой. 45-й лежал на кровати. С решимостью я взяла пистолет в руки и зарядила его, затем сняла с предохранителя. Мне нужно было быть готовой ко всему.

Наконец, я посмотрела в зеркало. Я действительно не узнала девушку, которая смотрела на меня. Она казалась испуганной, а я отказывалась бояться.

Глубоко вздохнув, я закрыла глаза и сосредоточилась на своей миссии. Если ребята собирались играть вслепую, то другого выхода не было.

Независимо от того, куда приведёт меня сегодняшняя ночь, даже если я рою себе собственную могилу, или, возможно, в осознание того, что Текс никогда не был моим с самого начала?