Отвернись. В плену у зверя

Эрдан опускает меня на постель, фиксируя мои бедра на своей талии.

— Ты сделала правильный выбор, — шепчет мне в грудь перед тем, как прикусить сосок через ткань. Из моих непослушных губ вырывается стон.

Предпринимаю новую попытку оттолкнуть. Но теперь он держит мои руки над головой и целует метку, из-за которой в голове начинает разрастаться туман.

— Зачем ты это делаешь? Зачем отталкиваешь? — Спрашивает вдруг так просто, без злости, что я теряюсь. — Я тоже хочу тебя. Так почему ты не даёшь мне того, что я хочу так же сильно, как и он? Я тоже хочу, чтобы ты меня целовала… — Он опускается ниже. — Слышишь? — Его губы в паре миллиметров. — Ну же… Не сопротивляйся… Пожалуйста…

И это последнее слово сметает всё. Пусть он лжёт и завтра начнет меня обижать. Но сегодня… Я отвечаю на поцелуй.

И правда не чувствую разницы. Вот он, мой любимый мужчина. Так ли важно, кто именно. Если он — это любой из них…

Эрдан отпускает мои руки, которые сразу обвивают его шею. Мне хочется ещё больше его ласки, хочется…

— Умница, вот так… — Начинает комментировать он, и я трезвею.

Это не ОН! Не тот он, который мне нужен! И всё не так! Не то.

— Пусти, — говорю почти твёрдо.

— Мия, ты чего…

— Пусти, или я закричу, а потом расскажу Эрнарду.

Мне страшно ставить ему ультиматумы, когда нахожусь под ним. Но всё же я выдержала злющий взгляд и вновь сжатые кулаки.

Он в бешенстве. Но молчит.

Не знаю, что именно побудило его в итоге отпустить, упоминание ли дяди, или очередной перекос в мыслительном процессе в его голове, но из нашей прежней комнаты убегала так, словно за мной стая волков, будь они не ладны, гонится.

А самое неприятное, что я сама почти сдалась. Хотя знала, что нельзя.

Глава 42

Он

Я сам не понял, почему позволил ей просто уйти. Если бы захотел, то конечно смог бы удержать, что она сделает против меня. Но то, как она поддалась мне…

Блядь.

Внутри что-то дрогнуло, когда обхватила мою шею. И уже стало плевать на то, что её ко мне для этого и послали, что нельзя подпускать её близко, даже на то, что она трахалась с волчьим отродьем…

Вот это ощущение её рук…

Оно не проходило, будто они всё ещё там. Будто она всё ещё обнимает меня, хотя в комнате не осталось уже даже её запаха…

После этого мне не хватило духу держать её силой. Пугать. Заставлять.

Этот жест был таким… доверительным… Мне хотелось отомстить ей иначе. Заставить её привязаться ко мне. Именно ко мне. Как она смогла привыкнуть к зверю, хотя и пришла с другой целью. И пусть пока я не знал, зачем мне это, всё равно хотел.

Наверное из-за этого желания и отпустил. Чтобы не увеличивать пропасть между нами, и так вырытую её ко мне неприязнью и моей ненавистью к тем, на кого она работает, и к ней самой.

Мы наконец поговорили сегодня с Эрнардом. И выяснилось много интересного. Например, что примерно год назад я пришёл ночью побитый в образе снежного барса к его крыльцу, и с тех пор не принимал человеческий вид.

Они пытались разными способами вернуть меня, но всё было безрезультатно. И тогда, убедившись в том, что мой зверь не агрессивен, его вывезли в лес. Туда, где частенько охотятся наши. Не захотели сажать в клетку и лишать свободы. Человеческого во мне тогда ничего не было.

И вот спустя время появилась Мия. Тогда ещё никто не знал, как она оказалась там. И они тоже заподозрили, что вряд ли это случайность, но не стали вмешиваться, потому что видели изменения во мне.

Сейчас, спустя время, я смутно вспоминал очертания какой-то девки в клубе, которая садится ко мне на колени, шепчет на ухо всякие пошлые вещи, подаёт мой стакан с выпивкой… А потом туман. Белое помещение, волки. Много. Они о чём-то говорят, спорят. Затем мою грудь обжигает словно огнем.

Не первый раз они подсылают ко мне своих шлюх… И от того, что она — из таких же, мне хотелось завыть! Разбить что-то!

Нехитрое исследование в нашей клинике сегодня показало, что мне под кожу ввели капсулу с каким-то препаратом. Предположительно блокирующим оборот или что-то в этом духе. От аппарата, которым вживляли в меня эту дрянь, и татуировка. Но почему она обесцвечивается и как работает то, что внутри меня — не ясно. Просто убрать это наши врачи побоялись, ведь никто не знал, что будет тогда. Нужно было больше информации. И у меня появился план, как её достать… или обменять…

А пока, продолжая фантазировать, про Мию уже в другом контексте, чтобы успокоиться, я прикрыл глаза.

Мы с Мией были там, на берегу озера. Правда, я ещё не знаю её имени. Но зато точно знаю, что она моя. И мне приятно, что она касается меня сама, мне чудится, что я ей нравлюсь. И от этого в душе поселяется огромное-огромное тепло.